В.: Господин Березовский, я сейчас пошагово вам объясню, каким образом было заключено соглашение с СБС. Я хочу по каждому шагу, по каждой стадии сказать, согласны вы или не согласны. Или если вы не знаете, скажите, что вы не знаете. Хорошо?
О.: Я не знаю, как это было организовано.
В.: Позвольте задать вопрос так: было два денежных депозита, которые взял банк СБС, они взяли 80 миллионов долларов от двух сибирских компаний, напрямую. Вы согласны или нет?
О.: Вообще не знаю.
В.: И также они взяли депозит от «Руникома» в размере 17,3 миллиона.
О.: Я вообще не знаю об этом, вообще не знаю.
В.: Спасибо. Значит, эти показания дают господин Абрамович и господин Швидлер, они будут давать эти показания. Вы не можете пока с этим поспорить.
О.: Нет, я не могу с этим не то что поспорить, я просто не знаю. Я знаю другую историю, которую мой финансовый советник представил, Наталья Носова. И ее уровень гораздо выше, чем уровень людей, которые поставляют эту информацию.
В.: В ваших свидетельских показаниях вы говорите, что вы дали гарантию банку СБС. Вы лично заверили устно господина Смоленского, что им заплатят. Да?
О.: Да, мы пожали руки друг другу, и он сказал: «Борис, ты человек, которому я доверяю». Да, да. И то же самое с «МЕНАТЕПом» произошло.
В.: Но вы никогда письменную гарантию не давали, нет?
О.: Нет, письменную гарантию я никогда не давал.
В.: Это было чисто на доверии?
О.: Совершенно верно. Смоленский мне доверял. Он доверял мне, потому что у меня была личная репутация человека, который выполняет свои обязательства.
В.: «Сибнефть» не заработала ни копейки прибыли в 1996 году?
О.: Господин Сампшн, я объясню и не поленюсь. Все нефтяные компании использовали один и тот же путь. Сама компания выглядела убыточной, но они зарабатывали деньги, торгуя нефтью за границей, продавая по более высокой цене, и ничего не менялось.
В.: Но вы же совершенно не знаете, каковы были условия, торговые условия, условия сделок между «Сибнефтью» и теми, кому она продавала нефть. Последний ваш ответ относится, насколько я понимаю, к трансферным ценам.
О.: Терминология разная бывает. Некоторые говорят «трансферные цены», но я только позже об этом узнал, я такими словами даже не владел в то время.
В.: Но вы по-прежнему понятия не имеете о коммерческих условиях торговли нефтью между «Сибнефтью» и теми, кому она продавала нефть?
О.: Господин Сампшн, извините, пожалуйста, за пример, но когда я диссертацию защищал докторскую, я пытался объяснить ее своей маме, но она не так образованна, как я. Я слышал по телевидению, что у вас самый лучший мозг в Англии. Ну что вы, не можете разобраться и понять, как зарабатывалась эта прибыль? Это же очень просто, она зарабатывалась за границей.
В.: А вы знаете что-нибудь об условиях сделок между «Сибнефтью» и теми, кому она продавала нефть?
О.: Не знаю условий, но знаю, как это было сделано.
В.: А откуда вы знаете, как это делалось?
О.: Потому что это всем известно. Все нефтяные компании действовали одинаково. Ходорковский за это сидит в тюрьме. Это абсолютно общедоступные сведения для абсолютно всех, кто хоть чуть-чуть разбирался. Я не знал конкретно все тонкости производства автомобилей и условия продажи «АвтоВАЗа», когда Николай Глушков этим управлял. Но я знал, что они зарабатывали деньги за границей, и я знал это очень хорошо, они продавали эти машины по международным ценам в Перу или в каких-то других странах и зарабатывали деньги для КГБ и коммунистической партии. Это абсолютно общеизвестно.
В.: Вы знаете, что компании использовали трансферные цены, и поэтому вы предполагаете, что «Сибнефть» тоже этим занималась. Но вы не знали этого конкретно.
О.: Господин Сампшн, я все знал. Превосходно. Все превосходно знал. Я не знал подробности, но я прекрасно знал структуру. Это вам известно, и мне известно.
