контакты с российскими юристами, и мне было сказано, что он должен избавиться от всех своих долей, от всех своих акций и от всех своих обязанностей в частных предприятиях.
В.: А знаете ли вы, что за российский закон здесь имелся в виду?
О.: Нет, не знаю.
В.: Потому что господин Розенберг, который является экспертом по российскому праву и которого привлек господин Абрамович, говорит, что такого запрета на владение акциями не было. Но тогда вам российские юристы иначе сообщали это?
О.: Я действовал в рамках того, что мне было сказано. Мы должны были отделить господина Березовского от владения акциями.
В.: И поэтому, насколько вы понимаете, он решил перевести все свои акции на господина Патаркацишвили.
О.: Правильно.
В.: А включал ли этот пакет акций акции «Андавы»?
О.: Да, он включал «Андаву».
В.: И на какой срок эта передача акций подразумевалась?
О.: Подразумевалось, что это будет действовать до тех пор, пока он занимает должность, которая запрещает ему владеть этими активами.
В.: То есть пока он занимал политическую должность?
О.: Да.
В.: Помните ли вы, что его уволили из Совета безопасности 5 ноября 1997 года?
О.: Да.
В.: Вы говорите, что до этого времени вы держали на имя Бадри в офшорной компании все акции Березовского.
О.: Да, но господин Бадри всегда меня уверял, что эти акции были также акциями Бориса.
В.: Если я правильно поняла ваши свидетельские показания, то до 1997 года господин Березовский хотел держать господина Абрамовича близко к себе, как бизнес-партнера, как друга.
О.: Я заявил, что они были близки. И мне казалось, что они были друзьями.
В.: В конце 1996 года вы принимали участие в приобретении значительной недвижимости от имени господина Березовского, а именно Шато де ла Гаруп.
О.: Да.
В.: Вскоре после покупки этого шато, в начале 1997 года, соседняя недвижимость, Клоше де ла Гаруп, тоже была выставлена на продажу?
О.: Да.
В.: И вам было сказано, что господин Березовский был заинтересован в приобретении также и этой недвижимости. Верно?
О.: Да.
В.: А говорили ли вам не сообщать об этом никому, кроме мистера Борда, французского маклера, и его коллеги, мэтра Хейнцена, что господин Березовский был заинтересован в приобретении этой недвижимости?
О.: Нет, я этого не помню.
В.: Тогда посмотрите, пожалуйста, на перевод факса, который был отправлен вам 6 мая 1997 года господином Бордом. Видите первый параграф этого документа в переводе? Там говорится: «Я встретился с нашим клиентом на выходных. Похоже, что он лично заинтересован в соседней вилле». Дальше, видите, жирным шрифтом: «…Вы, только вы и я должны это знать, господин Хейнцен и я. Но не говорите господину Р. А. И его партнеру». Что значит Р. А.? Это, должно быть, господин Абрамович, да?
О.: Похоже на то.
В.: Что вам сказали?
О.: Мне ничего не говорили. Я вижу этот факс.
В.: Факс адресован был вам, господин Йенни.
О.: Да.
В.: Вас инструктировал господин Борд никому не говорить относительно этого объекта недвижимости. Вы не должны были сообщать господину Абрамовичу.
О.: Да, он это просил. Да, похоже на то.
В.: Перелистните следующую страницу. Перед вами перевод последующего факса от 16 мая, адресованного вам господином Бордом. В 1-м параграфе переводов говорится, что «клиент, с которым я говорил позавчера, хочет дальше действовать по этой сделке, включая мебель, и эта покупка должна остаться конфиденциальной по отношению ко всем». Опять же вы получаете инструкции сохранять конфиденциальность по поводу покупки.
О.: Ну, необходимо сохранять конфиденциальность. Ну, не знаю, у меня не было никаких контактов с Романом Абрамовичем, никогда, ни в какой момент времени, так что для меня было ясно, что все должно быть конфиденциальным.
