определить, какое вещество было использовано.
"В химической лаборатории так и не могут пока отладить Универсальный хроматограф, — недовольно подумал Берхард. — Восстановить получилось, а заставить стабильно работать — никак. Жаль. Сэкономили бы кучу времени. А так придётся действовать по старинке, применяя различные реактивы. Хотя… В этом нет никакой надобности. Факт злого умысла можно считать доказанным".
Он снова позвонил в колокольчик, подавая сигнал секретарю. Рабочий кабинет архиепископа располагался над опочивальней. Чтобы пройти туда, достаточно было подняться по отдельной лестнице, пользовался которой только сам первосвященник. Берхард подошёл к двери кабинета и, прежде чем войти, приложил палец к малозаметному выступу на стене. Дактилоскопический датчик считал папиллярный узор его пальца и разблокировал замок. На техническом оснащении комнаты, где принимались решения, от которых зависела судьба мира, архиепископ не экономил. Помимо охранной сигнализации, в кабинете был установлен монитор, ведущий видеозапись всех посетителей. Если беседа оказывалась особенно интересной, в свободное время Берхард внимательно пересматривал запись, изучая реакцию собеседника на те, или иные вопросы.
Архиепископ отдёрнул закрывавшую окно портьеру и перед ним открылась панорама утреннего Остгренца. По улицам уже спешили пешеходы, направлявшиеся в ближайшую церковь на утреннее богослужение. Торговцы открывали витрины своих магазинчиков и выносили на улицу прилавки. Между столбами уличного освещения сновали с шестами и лестницами фонарщики, проворно гасили фонари, свет которых уже не мог конкурировать с лучами восходящего солнца. Только в полосе длинной тени, отбрасываемой высокими башнями монастырского замка, масляные фонари ещё могли выполнять свою задачу по освещению улиц. Перечеркнувшая город тень делила его на две неравных половины. В меньшей из них, активность населения по утрам была выше, и за долгие годы наблюдений, Берхард так и не смог выяснить причину этого странного явления.
Он любил смотреть из окон своего кабинета на Остгренц в разное время суток, но утреннее пробуждение целого города было сродни некоему мистическому действу. Спящие в своих домах жители были подобны зародившейся внутри мёртвого камня жизни, покидая дома, они символизировали победу живой природы над мёртвой материей. Вечером люди возвращались в свои жилища, чтобы наполнить жизнью камень, и цикл преображения завершался. Берхарда интересовали циклические процессы, как в природных явлениях, так и в сложных общественно-политических объединениях людей. Сделанные в результате этих исследований выводы были интересны сами по себе, и даже иногда помогали в разрешении сложных дипломатических проблем.
Архиепископ сел за рабочий стол и открыл блокнот с записями, где делались пометки о наиболее важных делах. С сегодняшнего дня начиналась декада, предшествовавшая празднику Заступничества Великой Матери. В это время высшее духовенство уединялось в молельнях, соблюдало строгий пост и на богослужениях не присутствовало. Берхард традиции чтил, поэтому никогда не назначал встречи и совещания в предпраздничную декаду. Но это не означало, что он устранялся от дел и больше не контролировал ситуацию в стране. Архиепископ зачитывал все докладные записки, решения по тем или иным вопросам принимались оперативно и передавались им через секретаря. Он даже находил время для уединения и молитвы, хотя, при подобном ритме жизни, делать это непросто.
Под номером один в списке стоял доклад секретаря. Обязательное мероприятие, которое можно было и не вносить в список дел, но оно всегда вписывалось туда под первым номером, чтобы подчеркнуть особую значимость. Доклад содержал самую оперативную информацию о состоянии дел в государстве, и даже плохое самочувствие архиепископа не являлось поводом для отмены доклада. Впрочем, один раз его пришлось отложить, да и то, по причине внезапной смерти человека занимавшего должность секретаря. Далее в списке следовал не слишком существенный пункт: "донесения от приоров Западного герцогства".
У Ордена Зрячих было несколько подразделений в подконтрольных Энгельбруку землях. Они никак не афишировали свою деятельность, фактически, находясь, на нелегальном положении. Это давало возможность избежать пристального внимания со стороны местной феодальной знати, не любившей вмешательства Церкви в свои дела. Самые ценные сведения, включая копии секретных документов, агенты Ордена пересылали при помощи передатчиков широкополосного цифрового сигнала. Мощность устройств была невелика, дальности не хватало, поэтому донесение проходило по цепочке сравнительно маломощных ретрансляторов. Из того, что агенты присылали в письменном виде, аналитический отдел составлял сводки, периодически попадавшие на стол первосвященника.
Донесения могли подождать, и Берхард этот пункт вычеркнул. Далее оказался вычеркнутым пункт "Разбор споров и жалоб". Архиепископ не любил этим заниматься, но был вынужден, поскольку представлял высшую инстанцию, и его решение по любому вопросу являлось окончательным. Стилус в руке Берхарда остановился напротив следующего пункта, но через несколько мгновений опустился на бумагу, проведя жирную черту через слова "Финансовый отчёт".
"Всё это может подождать, — подумал архиепископ. — Сразу после доклада буду писать дальше свои воспоминания. Надо было захватить их сюда".
Позвонив в колокольчик, он вызвал секретаря. Последние десять лет эту хлопотную должность занимал человек, о чьей расторопности и предусмотрительности ходили легенды среди братьев Ордена Зрячих. Брат Изидор славился тем, что за всё время своей секретарской деятельности ни разу не испытал на себе гнев архиепископа, беспощадного к людям некомпетентным или ленивым. Такие моментально лишались должностей, и никакие протекции не могли им помочь восстановить свою репутацию в глазах Командора Ордена. Брат Изидор умел так выстроить свой доклад, что у архиепископа
