— Спасибо, Афина, — Аманда Крис жестом предложила дамам остановиться, — Мы на месте. Сейчас мы встретимся с ними…
— Позвольте напоследок ещё один вопрос, — робко вступила в диалог молодая женщина-зам, — а что происходит потом с коровой?
Афина снисходительно улыбнулась.
— Ничего страшного, поверьте. Она продолжает существовать в своем привычном качестве сельскохозяйственного животного. Ей дают специальные препараты, под воздействием которых искусственный эндометрий отторгается и выводится из её организма. То есть проект милосерден даже по отношению к коровам.
Двери приемного зала распахнулись. В его центре возле импровизированной сцены полукругом стояли мягкие кресла для гостей. Дети, ерзающие на своих местах в ожидании торжественного события, помещались на стульчиках, установленных в несколько рядов вдоль стен.
— Добро пожаловать в Норд, дамы.
И сотни маленьких ладошек замелькали в воздухе, приветствуя, согласно полученным инструкциям, высокопоставленных гостий аплодисментами. В отличие от более старших воспитанников, получивших запечатанные конверты, из которых приглашения содержала лишь некоторая часть, малыши, отобранные для этих смотрин, были предупреждены заранее. Культурный руководитель регулярно собирал их в актовом зале, разучивая с ними стихи, песенки, постановочные сценки, и теперь они с трогательной старательностью, точно дрессированные обезьянки, продемонстрировали представительницам власти тщательно отрепетированный мини-спектакль по сюжету известной сказки.
— Они очень милы, не правда ли?
— Соглашусь с вами, и, главное, пока я не замечаю никаких явных признаков того, что они появились на свет из коровьей утробы. Живые, сообразительные, некоторые из них даже шалят… — произнося это сенаторана Роуз смотрела в сторону ряда стульев, где должны были смирно сидеть, ожидая своей очереди, дети, не задействованные в проигрываемой части представления, — значит, у них имеется самостоятельное мышление, — в поле её зрения как раз попала Аделаида, она не сидела, как полагается, а стояла коленками на своем стуле и, вытянув шейку, высматривала что-то в окне.
— Госпожа Крис, вы позволите? Я хотела бы поговорить с этой девочкой. Мне интересно, как они ведут себя в процессе общения.
— Разумеется, госпожа Роуз. Я сейчас позову её.
Девочка нисколько не испугалась, когда её попросили подойти к креслам, где сидели высокопоставленные особы. Она держала себя на удивление спокойно и свободно, несмотря на все усилия культурного руководителя, который, всячески призывая малышей в столь знаменательный день не баловаться и строго следовать инструкциям, внушил им едва ли не суеверный трепет перед делегатами.
— Здравствуйте, — сказала Ада, заправляя за ухо выбившуюся из косички прядь.
— Привет, — вложив в это слово всю ласковость, на которую только была способна, ответила сенаторана Роуз, — как тебя зовут?
— Ада.
— Очень приятно. Я — Анна-Генриетта Роуз, — представительница власти протянула девочке руку для пожатия совсем так же как протягивала её равным себе высоким особам.
Малышка, немного робея, приблизилась, и взяв руку сенатораны двумя своими аккуратно её покачала.
— А почему двумя? — удивилась та.
— Но ведь ваша рука такая большая, — со всей серьезностью пояснила Ада, — на такую руку одной моей не хватит…
Аманда Крис Крис и Афина Тьюри заулыбались.
— Что ты там увлеченно высматривала, в окне? Птиц? — снова обратилась сенаторана Роуз к девочке.
— Нет. За мной должна прийти моя сестра. Я её жду.
— Сестра?! — это заявление было настолько неожиданным для Анны Роуз, что её холодная выдержка большого политика, воспитанная годами подковерных игр, на миг изменила ей.
— Да! Она обещала встретить меня и скоро уже придет. Ей четырнадцать, она почти совсем взрослая.
— Очень хорошо иметь старшую сестру, не правда ли? — справившись с собой, ровным светским тоном спросила сенаторана Роуз, — ты ведь любишь её?
— Очень, особенно когда она меня не причесывает, — Ада немного подумала и добавила, — Нет. Вообще люблю. Всегда.
— Ты меня с ней познакомишь?
Малышка кивнула.
— Ну, а теперь ступай к своему месту, я очень рада была знакомству.
— Поразительно… — прошептала Анна Роуз, глядя в спину уходящего ребенка, — сиротка, рожденная коровой. Одна-одинешенька в целом мире. Как жестоко! Вот и миг незримого провала вашего проекта, Афина.
— Ошибаетесь, госпожа Роуз. Это — миг его славы. Способность проявлять родственные чувства к существу, генетически неродственному — признак нахождения на самой высокой ступени морально-этического развития. Это значит, что мы сумеем, в конечном итоге, построить общество, где человек человеку — сестра… Понимаете меня?
