И что я как придурок лезу к нему со своими буржуазно-богемными вопросами? Допиваю бутылку красного. В романах Коссери нет никакого месседжа, никакого призыва к действию. Миллер ошибся. Альбер описывает застывший мир, в котором люди-тени смешно суетятся и дергаются. Его романы высмеивают богатеньких, а вместе с ними и всплески человеческого энтузиазма. Приключения его бездельников абсолютно бессмысленны, как, в сущности, и жизнь в целом. У меня возникает впечатление, что передо мной мудрец и книжник. А сам я — «битл», пытающийся говорить с индийским гуру! Но единственное лекарство, которое может мне дать этот гуру, — юмор.
Ф. Б. Считаешь ли ты себя денди?
А. К. Я нищий принц.
Ф. Б. Ты аскет или гедонист?
А. К. Это одно и то же.
Софи вполголоса переводит мне скупые гортанные звуки. Я по крупицам собираю слова Альбера. Осознаю, что в жизни бывают вот такие исключительно важные моменты. Этот человек изменил жизнь многих. По силе воздействия на умы он не уступает Диогену или, скажем, Керуаку[108]. Однажды, давая интервью, он заявил: «Я пишу, чтобы кто-нибудь, прочтя меня, не пошел утром на работу».
Ф. Б. Почему ты так упорно стараешься ничего не иметь?
А. К. Чтобы быть свободным.
Ф. Б. Но ты всю жизнь прожил в гостинице, в одном и том же номере! Какая же это свобода? Это тюрьма!
А. К. Нет.
К счастью, я не сказал это вслух, а только подумал. Произносить такое было бы верхом глупости. Можно вести монашескую жизнь — и чувствовать себя свободным, просто ни один писатель моего поколения на такое не способен — кишка тонка.
Ф. Б. Дени Веттервальд[109] в журнале «Ателье дю роман» написал в июне 2000-го, что ты «как писатель — воплощенное достоинство». Что ты об этом думаешь?
А. К.
Нет, до чего же это здорово быть немым: скольких глупостей удается избежать!
Ф. Б. Если бы ты должен был ленивому читателю рекомендовать один из твоих романов, какой бы ты выбрал?
А. К. Я не пишу романов. Мои персонажи говорят то, что думаю я сам. Можно выбрать любой: это одна и та же книга!
В фильме «Бассейн» Жака Дере (1969) можно видеть Альбера Коссери в Сен-Тропе. Дело происходит в гостиной, Альбер садится на диван. Я часто вспоминаю этот эпизод, олицетворяющий собой искусство жить, ныне утраченное.
Ф. Б. Ты больше не ездишь в Сен-Тропе. Почему? Что изменилось?
Он возводит глаза к небу и задумывается, потом берет мой фломастер и пишет в моем блокноте на спирали:
Банки лучше не грабить, а открывать, так вы можете обирать других совершенно безнаказанно.
Я счастлив, что участвовал в создании журнала «Бордель», уже только потому, что могу теперь подарить это хайку его читателям. За наши анархистские посиделки заплатило, разумеется, издательство «Фламмарион». Всем бы жить подобно Коссери: ведь мы заслужили быть королями- бездельниками. Только мы трусы. И все же в тот день я совершил свой маленький теракт: не вернулся в редакцию.
