Ф. Б. Это одно из определений «дендизма». Вы принадлежите к очень узкому во Франции кругу людей — вместе с Тьерри Ардиссоном[301], пожалуй, — которые носят форму. Вы и сегодня одеты так же. На вас белая рубашка с расстегнутым воротом, порой сильно распахнутым — в зависимости от времени года и ситуации. Вы были одеты точно так же на телепередачах в 1977 году. Когда вы взяли привычку носить белые рубашки?
Б.-А. Л. Не помню. Так было всегда.
Ф. Б. Всегда одеваться одинаково — это способ не думать о том, что надеть?
Б.-А. Л. Разумеется.
Ф. Б. То есть вы решили этот вопрос раз и навсегда сорок лет назад?
Б.-А. Л. Да, приблизительно так. В двадцать лет я уже ненавидел рубашки в клеточку, цветные и так далее. Так что, наверное, да…
Ф. Б. И никогда никакого галстука.
Б.-А. Л. Никогда. Это своего рода фобия. Галстук меня душит. Он сдавливает горло, и я начинаю задыхаться.
Ф. Б. Возможно, это напоминание о том, что вы с солнечного юга.
Б.-А. Л. Возможно. Я люблю солнце. И, как все, кто любит солнце, люблю как можно меньше на себя надевать. Я также призна?юсь вам в одной вещи, которая, если подумать, не связана с моим южным происхождением, потому что, если не ошибаюсь, точно так же ведет себя Жан д’Ормессон: когда я работаю, пишу, я всегда это делаю голым.
Ф. Б. Знаете, вы подсказали нам отличное название статьи: «BHL: как правило, я работаю голым!» К сожалению, слишком поздно — тем хуже для вас. Вы часто носите черный костюм. Сегодня это костюм из черного бархата. А рубашка на вас какой марки?
Б.-А. Л. Понятия не имею… Возможно, как и все мои рубашки, от Шарве.
Ф. Б. Забавно. Потому что я каждое утро начинаю соображать, что мне сегодня надеть. Я трачу на это кучу времени. Не то чтобы я все утро ломал над этим голову, но все же… Сегодня, к примеру, я надел это поло с этим свитером и целый день задаюсь дурацкими вопросами.
Б.-А. Л. Вы хотите сказать, что долго думали, прежде чем нацепить на себя… этот прикид?
Ф. Б.
Б.-А. Л. Редко.
Ф. Б. Вы представляете весьма интересный для науки феномен.
Б.-А. Л. У меня сложные отношения с температурой.
Ф. Б. Вам было жарко, даже когда вы пробирались через снега Грузии?
Б.-А. Л. Сомневаюсь, чтобы в Грузии выпадало много снега. Но что правда, то правда: пальто я ношу редко.
Ф. Б. Вы какое-то диковинное пламеннокровное животное.
Б.-А. Л. Холодные комнаты… Мне нравится спать в холодных комнатах… Перечитайте Бодлера [302]!
Ф. Б. Ага! И кондиционер включаете?
Б.-А. Л. Да, я люблю кондиционеры.
Ф. Б. Как Джонни Холлидей. Тот любит ледяной кондиционированный воздух.
Б.-А. Л. Не знал. Но это еще одна причина относиться к Холлидею с симпатией.
Ф. Б. Отвлечемся от этой темы. Есть ли у вас любимые места, где вы обычно проводите время? Нью-Йорк, Париж, Марракеш…
Б.-А. Л. Я редко езжу в Марракеш.
Ф. Б. Почему? Вы же купили дом Алена Делона. Он по-прежнему ваш?
Б.-А. Л. Разумеется.
Ф. Б. И при этом вы туда больше не ездите?
Б.-А. Л. Нет. Я часто бываю в Нью-Йорке. А на юге Франции — в Сен-Поле[303].
Ф. Б. У вас там свой дом или вы останавливаетесь в «Золотой голубке»?
Б.-А. Л. И то и другое, мой капитан!
Ф. Б. А в Танжере? Был документальный фильм про ваш дом в Танжере, построенный Андре Путман[304]…
Б.-А. Л. Все так. Но нелепо как-то вышло: я там был лишь один раз, да и то всего три дня.
Ф. Б.
Б.-А. Л. Сам не знаю… Нет времени, видимо…
