дети.
Б. И. Э. Стареем.
Ф. Б. Теперь вы их любите больше?
Б. И. Э. С годами я стал испытывать к ним больше сочувствия. Наверно-таки старею.
Ф. Б. Как по-вашему, с возрастом мы становимся мудрее?
Б. И. Э. Вопрос с подвохом. Никто не решится утверждать, что, старея, мы выживаем из ума.
Ф. Б. У вас есть фраза, которая мне очень нравится, она резюмирует то, что вы сейчас сказали. Один ваш персонаж слушает «Дюран Дюран» и говорит: «С ними я чувствую себя молодым и старым одновременно». Мне кажется, это проблема нашего поколения: мы молоды и вместе с тем старики.
Б. И. Э. Само собой, мы хотим оставаться молодыми. Но это все мечты, мечты…
Ф. Б. Вы по-прежнему пьете спиртное? По-прежнему принимаете наркотики, как все старики, которые хотят оставаться молодыми?
Б. И. Э. Мне нравится пить. А наркотики теперь уж не для меня.
Ф. Б. Поздравляю!
Б. И. Э. А знаете что?
Ф. Б. Что?
Б. И. Э. Я тут пару дней назад ходил на тусовку и вернулся уже под утро.
Ф. Б. Ого!
Б. И. Э. Впервые! В 2010-м я впервые в жизни прогудел всю ночь!
Ф. Б. Ну вот, наконец-то это вы! А то я уже начал было скучать. Да нет, не пугайтесь: шучу.
Б. И. Э. Я завязал с наркотиками, когда уехал из Нью-Йорка. Нет, я не лечился. И это не было осознанное, продуманное решение. Просто так само как-то получилось.
Ф. Б. Я прочел в интервью, которое вы дали журналу «Дитейл», что вы посещаете собрания «Анонимных алкоголиков», чтобы оттянуться.
Б. И. Э. Так оно и есть.
Ф. Б. А что, «АА» — хорошее место, чтобы с людьми встречаться?
Б. И. Э. Только в том случае, если вы трезвы.
Ф. Б. Чтобы написать продолжение романа, вы, наверно, перечитали «Меньше, чем ноль»?
Б. И. Э. Нет, я перечитал «Меньше, чем ноль», чтобы написать «Лунный парк»… Тогда я вообще перечитал все свои романы. И единственное, что у меня осталось в голове, — это тихий голосок, который говорил: «А Клэй? Где теперь Клэй?»
Ф. Б. Ваш мир находится в постоянном движении — как у Марселя Пруста или Жанны д’Арк. Соответственно, надо ожидать, что Патрик Бэйтман вернется в одной из ваших будущих книг…
Б. И. Э. Не знаю. Не могу себе представить, почему бы он мог вернуться. Хотя во время той вечеринки, про которую я вам говорил, один из моих друзей заметил: «Ты знаешь, пятнадцать лет назад ты мне сказал: „Если я вздумаю писать продолжение „Меньше, чем ноль“, пристрели меня!“» А потом добавил: «У меня с собой пушка». Реплика, достойная Патрика Бэйтмана.
Ф. Б. Между вашими книгами проходит много времени. Вы лентяй или перфекционист?
Б. И. Э. Возможно, и то и другое. Но я же пишу романы. Роман — это не то, что надо кровь из носу закончить к определенному сроку. Это не работа. Роман — это ваш спутник на какое-то время. Мне нравится, когда он лежит у меня на столе, когда я могу открыть папку и окунуться в ворох страниц или включить экран… Я не назначаю себе никакого дедлайна, не слежу по календарю.
Ф. Б. Но у вас он занял пять лет! Что еще вы делали в это время?
Б. И. Э. Сценарии писал, телесериалы. Это съедало львиную долю моего времени. «Императорские апартаменты» писались параллельно.
Ф. Б. Вы прямо как Фрэнсис Скотт Фицджеральд или Уильям Фолкнер: живете в Лос-Анджелесе и ишачите на киноиндустрию. Вы в курсе, что кино убило Фицджеральда?
Б. И. Э. На самом деле его убил шоколадный батончик. Он ел, кажется, не то «твикс», не то «сникерс», когда у него сердце прихватило. Больной был человек!
Ф. Б. Пил он больше вашего. Но он был моложе.
Б. И. Э. Нет… Он был приблизительно моего возраста. Сколько ему было, когда он умер?
Ф. Б. Сорок четыре. На год моложе вас. Он умер в одном квартале отсюда… Так что будьте осторожны!
