Я улыбнулся, и впервые за многие месяцы грудь была легкой, хоть и на миг. На миг я забыл об удушающей ответственности.
— Покажешь?
Она застыла, глядя на меня. Она сняла темно-синий жилет. Когда ее пальцы коснулись шнуровки на ее блузке, что-то дрогнуло во мне.
Моя рука легла поверх ее. Айанна посмотрела на меня огромными глазами.
Я не знал, что хотел ей сказать. Стой. Продолжай. Сядь ближе. Но в этот миг я хотел попробовать ее на вкус, коснуться ее кожи, увидеть ее открытой.
Она убрала мою руку и вскинула бровь.
Я сглотнул и отодвинулся, понимая, что тело отреагировало. Я постарался скрыть это за столом.
Этот танец, или что это было, причинял боль. Когда-то было просто закрыться от нее. Но теперь мы реагировали друг на друга. Хотя порой она закрывалась, когда я наступал. Как в этот раз. Я был растерян.
Но нужно было подумать над этим. Если я не знал, что делаю, может, не понимала и она.
Ее щеки покраснели ярче, она тряхнула плечами, и ее блузка упала с них.
Жар пополз по моей шее, мои руки с трудом удавалось сдерживать на месте.
Она закрыла глаза, и ее смуглая чистая кожа засияла сине-зеленым светом. Завитки и линии проступили на ее шее и ниже.
Ураган эмоций бушевал во мне: желание, влечение, страсть. Я пылал ими. Моя Метка поднялась, но не прожгла одежду, а скользнула из воротника и рукавов.
И она была синей.
Управляемый жар наполнил воздух, ее Метка поднялась, расцветая. Наши Метки переплелись.
Меня окутала легкость. Безмятежность.
— Это моя Метка.
Я только теперь понял, что задерживал дыхание.
— Красиво.
— Я ее редко показываю, — тихо сказала она, наши Метки танцевали. — Многие против смешения Меток и родословных. Мою Метку назвали бы мерзостью.
— А мою?
— Если бы им хватило смелости что-то тебе сказать?
Я кивнул.
— Мир мрачнее, чем многие хотят признавать. Моя мать рисковала, вынашивая меня, рождая меня. Многие дети, рожденные от смешанных пар, убиты. Особенно, родившиеся от Ино.
Я вспомнил историю Никс. Она родилась в Шанкаре, но как только ее Метка проявила себя огнем, ее изгнали зимой, бросили среди льдов огромного Северного океана.
— Но, конечно, есть племена, что не верят в очищение. Ваш. Эль-Асим. Умира, — ее Метка сплеталась с моей. Холодок пробежал по моей спине.
— Я слышал о таком, но думал, что все это истории, сказки.
— Тебе очень повезло, Синн. Твой отец защитил тебя от такого. Таро — не только идея или верование. Для многих Таро — место, где всех принимают.
Гнев и горе полились в мои Метки. Я ощутил запах дыма.
— Ценой скольких жизней?
Ее Метка превратилась в нити льда.
Моя лава не застыла, похолодев, но медленно двигалась, мои эмоции остывали.
— Это была Никс, Синн. Не Таро.
Моя Метка отпрянула. Ее обвилась вокруг моей, будто обнимала и не давала уйти.
— Таро не бог. Не существо. Таро — это энергия, понимание, интуиция. Жрицы дали мне дом, приняли, кем или чем бы я ни была. Они помогли мне исцелиться, они помогают всем, кому нужна такая помощь.
Я склонил голову и посмотрел на нее, ощущая тепло в ее обществе.
— Почему они не могут быть такими, как ты?
— Все они похожи, Синн.
— Королевы?
Она пожала плечами.
— Они сдерживаются, когда мы им запрещаем. Но не всегда.
