Платформа лифта поднялась к госпиталю, мы выбежали вчетвером, Нейра была в конце. Когда мы ворвались за занавески, то обнаружили Оки сидящей на койке, Чиэ была с одной стороны, держала за руку, Кента с другой, Хитоши стоял неподалеку, смотрел в сторону.
Рё обогнал меня и опустился у ее койки, обхватил ее ладонь и прижал к губам.
— Оки.
Она забрала руку у Чиэ и обхватила его щеку в шрамах.
— Рё.
Он прижал лоб к ее лбу в приветствии. Она закрыла глаза, а потом отстранилась. Она разглядывала его лицо, осторожно касалась шрамов.
— Ты выжил.
— Лучше бы — нет, — прошептал он.
Я встал рядом с Чиэ и сжал руку Оки, борясь с виной за спасение жизни, которую не хотели. Но это я ощущал каждый раз, когда он так говорил.
— Ты проснулась.
Оки посмотрела на Кенту.
— Она собиралась меня казнить.
— Да, — ей нужно было многое рассказать, но я не хотел делать этого, пока не знал, что с ее здоровьем. — Доктор Дерби или Кили поняли, почему ты так долго спала?
Оки и Кента переглянулись. Она покачала головой, прикусила губу, серебряные летаран в ее волосах зазвенели.
— Теперь я в порядке, это важно.
Я коснулся символов ее власти. Столько всего успело измениться.
Она вытащила их из растрепанного пучка и уставилась на них.
— Она и не собиралась отдавать мне город Ино, да?
Я не мог скрывать от нее правду. Не было смысла.
— Да.
— Макото?
Я не знал, как сказать мягче.
— Он чистокровный Ино. А мы — мерзость, которую она не хотела.
Но что это значило теперь, когда мы знали о нанитах? Его связь с ними была лучше?
Или что у него были наниты, не перепрограммированные Бобпрано-черт. Я не помнил имя. Программист. Макото был под влиянием старого? Им управляли те, кто хотел разрушить наш мир?
Оки выдохнула, посмотрела на потолок, глаза ее были красными. Она дышала носом и пыталась взять себя в руки.
— У нее был любовник. Мы знали.
Я — нет, но я не был удивлен. Печально, отец был ей верен.
— Она отдаст город Ино мужчине.
Город Ино был матриархальным, и с детства это удивляло меня я злился, что Рё, хоть и был старше, не получил бы город.
— Похоже на то, если она не захочет жить вечно. Кто ее знает?
На ее губах появилась тень улыбки.
— Точно.
Я сел на край койки, но встал, ведь чуть не опрокинул кровать. Она пошевелила ногами.
— Нет, садись, Синн.
Я нашел место, чтобы не перевернуть койку.
— Что случилось?
Оки покачала головой.
— Я знала, что все не так хорошо. Мама не была рада лиге, но я не думала, что ей так важна власть. Меня слушались. Люди Ино хотели следовать за мной. Но она арестовала меня. Ничего не поделать. У всех есть семья. Что она сделает с теми членами семьи, кто остался? Мама Чиэ. Ино Изуми — ценный член совета, но хватит ли ее верности? А что с остальными? Матушка убьет их?
— Они здесь, — но я не знал, в безопасности ли.
Кента расправил плечи, глядя на Оки.
— Наших людей допрашивают, Синн. Почему? Теперь мы узники Ваш?
Я покачал головой. Им хватит груза на плечах. Им не нужна все информация. Мне уже хватило.
— Это предосторожность. Так делают со всеми беженцами.
