так. Но есть ли иной путь? Язычество держится только по инерции обычая, по народной привычке, но оно отжило свое, как род. Пора давать ход новому. Чему? Выбрать вариант «И» – обратить Гардарики в ислам? Ну уж, нет уж! Пусть лучше православие...
С такими мыслями Олег шагал по улицам Эксокиония, западного района города, где в эпоху Феодосия селились готы.
Пройдя улицей Псамафилийской мимо монастыря Святого Диомида к форуму Тавра и свернув, Олег забрел в настоящее гетто, застроенное мрачными многоэтажками-инсулами. Дно Константинополя. Мрачные, сырые улочки, запакощенные донельзя, с рождения голодные маленькие оборванцы и их опухшие родители, вечно нетрезвые и ничего не требующие от жизни, кроме выпивки... При появлении Олега ребятня смолкала, а их папаши втягивали головы в плечи, уподобляясь нашкодившим котам. Но особой враждебности Олег не ощущал. Страх – да, был. Варанг все-таки. Хотя, если разобраться, этим-то чего бояться? Отбирать у них нечего. Лишать этих убогих их поганеньких жизней? Да кому они нужны...
У Олега испортилось настроение. Бессонная ночь, проведенная на посту, оставила в нем усталость, дневной негатив добавил раздражения. Ой, да пошло оно все...
Олег вывернул на улицу Палатия, пересекающую полуостров от порта Элевферия до Палатинских ворот на берегу Золотого Рога, и зашагал по ней, возвращаясь к Ипподрому.
– На ловца и зверь бежит! – донесся до него довольный бас Инегельда.
Князь в окружении «чертовой дюжины» перегородил Сухову дорогу и щерил белые зубы. – Ты куда собрался?
– Да так, – отделался Олег, – гуляю...
– Пошли тогда, – сказал Клык решительно и хохотнул: – Прогуляемся к морю! Айда!
И «чертова дюжина» в полном составе зашагала к Палатинским воротам.
Из города их выпустили легко, не глядя, да и какие могли быть подозрения? Отслужили варанги всю ночь, пора и отдохнуть от трудов воинских...
Сунув пару медяков перевозчику, они одолели Золотой Рог и высадились рядом с Галатской башней, от которой через залив, к Сотенной башне Юстиниановой стены тянулась заградительная цепь, ныне окунутая в воду.
– Коней надо сыскать, – решил Боевой Клык, – не пешком же к морю добираться...
– Это точно, – согласился Турберн и направил стопы по берегу в обход крепостных стен Галаты, между бесконечной пристанью и рядом лавок.
Справа скрипели и терлись бортами рыбацкие саландеры да купеческие хеландии, а у выхода в Босфор стояла на якорях пара дромонов – «Феодосий Великий» и «Св. Димитрий Воин». Застилая их, проходили на веслах длинные веретенообразные кумварии, тоже боевые посудины, но помельче дромонов. Корабельщики в черных накидках-сагиях пели псалом:
А слева бушевала рыночная стихия, где продавцы и покупатели вели неравную борьбу за медь и серебро, уже не надеясь на злато:
– Почем рыба?
– Рыбица свежайшая, только из моря!
– Почем, спрашиваю?
– По три фолла, почтенный!
– Так я ж недавно по два покупал!
– Ну-у, когда это было-то...
– Благовонные притирания! Благовонные притирания!
– Купи амбру! Мускус отдаю даром – за один милиарисий!
– А вот миосотис, душистее не бывает! Нард из Лаодикии! Достопочтенный, не проходи мимо!
Тут благовония перебил грубый запах навоза, и Железнобокий взял след. За ним в толпу ввинтился Саук, знаток лошадей.
Вообще-то конями положено было торговать на форуме Амастриана, но не топать же галатцам в такую даль! И вот, прямо у крепостной стены, была устроена коновязь, где фыркали и отаптывались скакуны всяких пород и вовсе непородистые, завезенные из Болгарии, мохнатые и длинногривые степные лошадки. Они были неказисты и коротконоги, а посему много за них не просили. Железнобокий живо сторговался и на правах хозяина вручил товарищам поводья чертовой дюжины коней, купленных вместе с попонами.
– Седел нету, извиняйте, – бурчал он. – Как-нибудь доедете, не развалитесь...
Варяги вскочили на коней, обхватывая ногами некрупных лошадок, и отправились в поход.
Все были одеты на ромейский манер – в холщовые рубахи-хитоны и портки, заправленные в мягкие сапоги, крест-накрест перевязанные ремешками.
