что горит! Я сказал.
Инегельд повернулся и зашагал прочь. Щитоносцы двинулись за ним, пятясь на манер раков, пока их не поглотила тьма – копны пылавшей травы угасли. Но костры все еще горели, светясь красными россыпями углей.
– Разойтись! – негромко скомандовал Клык. – Весла – на место! Ультинам Курта Дулата и савирам Илитвера Отчаянного – обложить дорогу из Вусегарда на Самбат. Пропустить всех древлян и ударить им в спину, атаковать с флангов! Бить и гнать, сколько хватит сил!
Ультины восторженно заулюлюкали и бросились исполнять приказ. Они растворились во тьме, подобно ночным духам зла, а за ними во мрак канули молчаливые савиры.
– Думаешь, уйдут древляне? – с интересом спросил Турберн.
Инегельд ответил не сразу, наверное, пожал плечами в темноте.
– Посмотрим... – буркнул он.
А за стенами крепости внезапно взвился дикий крик, потом еще один.
– Режут кого-то, что-ли? – покривился Железнобокий.
– Похоже, – сказал Ивор.
– Видать, – добавил Олег, – не все согласны оставлять крепость... Слышите?
В темноте разнесся протяжный скрип – это открывались ворота Вусегарда. Потом послышался множественный топот, словно били далекие барабаны, – сотни ног касались узкого моста через ров.
Топот стих, и тут же оглушительные кличи ультинов раскололи тишину, и дикие визги савиров – началась резня.
– В крепость! – указал факелом Инегельд. – Бегом!
Повторять ему не пришлось. Вся гридь Князева бросилась к городским вратам. Тяжеловесные створки стояли распахнутыми, за ними тянулась улица, смутно освещенная полупритухшими кострами. Кое-где отсвечивали скорченные тела людей.
Варяги зашагали по отнятому городу, и жители его, забившиеся буквально по щелям, почуяли будто – свои пришли!
Женщины и старики, дети и отроки боязливо выглядывали, охали, плескали руками, причитали, плакали. Свои!
На центральной площади, куда выходил двухэтажный терем, горел самый большой костер. Десятки убитых освещал его огонь – защитники города усеивали своими телами и утоптанную пыль площади, и ступени терема.
– Натворили делов, – прорычал Инегельд, – псы смердящие!
– Княже! – послышался крик, и из темноты выбежал Халег, размахивая секирой. – Чагод ушел!
– Да и пес с ним... Поймаем – на осине подвесим.
– Так он казну с собой забрал! Он и сыновья его!
И зять!
Инегельд взревел. Что проку спасти дом, если грабитель ушел со всем добром?!
– Много ли в той казне было? – осведомился Турберн.
– Достаточно! Один шелк чего стоит. А там и серебришко было, и мехов куча...
– Ах, Чагод... – злобно выцедил Клык. – Ах, гнойный прыщ... Халег! Готовь коней!
– Для всех?! – оторопел княжич.
– Для моей «чертовой дюжины»! И для Хурты припаси, он поведет. Сыщи табунок выносливых лошадок, десятка три-четыре. Чтоб сию минуту были!
– Будут! – повеселел Халег и скрылся во тьме.
Варяги, савиры, булгары с мадьярами заходили в ворота Вусегарда, принося с собою убитых и раненых. Не слушая стонов умирающих, они хвастались трофеями и похвалялись своими победами. Пончику тут же нашлось дело, а Олег стал готовиться к подвигу. Выспаться ему уже никто не даст, да и небо на востоке серело, предвещая скорый рассвет, но вот подкрепиться не помешает...
Глава 11,
в которой Олег ищет сокровища
Инегельд вел свою «чертову дюжину» между прибрежными зарослями ольхи и густыми камышами, потом набитая тропа свернула к мосту через речку Сетомль. И тут-то все увидели облако пыли, за которым размыто мелькали кони беглых древлян.
– Это они! – крикнул Олег.
