– Разве вы сами не говорили мне, что у нашего друга Пэла есть план?
– Да, или он только сказал, что у него есть план.
– В таком случае остается ждать.
– Ждать, клянусь Орбом! Как я ненавижу ждать!
Айрич пожал плечами.
Кааврен продолжал шагать по камере и размышлять, но, поскольку Айрич сохранял спокойствие, у тиасы начала появляться надежда.
Тазендра попала в одну камеру с Катаной, потому что в те времена узников разделяли сначала по сословиям, а потом по признакам пола и, наконец, по виду преступления. Поскольку начальника тюрьмы не поставили в известность о том, в каком преступлении обвиняются эти добрые души, он решил поместить их вместе.
Тазендра сразу же уселась на соломенном тюфяке, скрестила ноги и нахмурилась. Катана немедленно послала за тюремщиком, маленьким йоричем по имени Джуин.
– Ваша светлость оказала мне честь, призвав меня? – с поклоном осведомился он.
– Ну призвать, – ответила Катана, – слишком сильно сказано. Я просто попросила, чтобы вы подошли ко мне.
– Какая разница? – заявил Джуин, которому, впрочем, понравилась вежливость Катаны. – Если в качестве хозяина я могу сделать хоть что-нибудь для того, чтобы ваше пребывание здесь стало более приятным, и при этом не нарушить свои обязанности, то постараюсь исполнить ваше желание.
– Что ж, – сказала Катана, – раз уж вы сделали такое искреннее и щедрое предложение, я с радостью его принимаю.
– Ни о чем другом я и не прошу, – заявил тюремщик, которого стало разбирать любопытство.
Следует отметить, что Тазендру охватили аналогичные чувства. Она с удивлением смотрела на величественную леди дракон, которая так дружелюбно разговаривала с йоричем.
– Я позвала вас для того, чтобы ознакомиться с условиями нашего заключения.
– Это ваше право, – ответил тюремщик. – Вот они: никаких контактов с другими заключенными, с внешним миром, за исключением вашего покорного слуги. – Тут он поклонился и указал на себя.
– Хорошо, продолжайте.
– Вам не разрешается пользоваться перьями и бумагой.
– Понятно. Далее?
– Вас будут кормить четыре раза в день: в восемь и в тринадцать часов после полуночи, а также в третьем и восьмом часу после полудня. В меню входят жареное мясо, свежий хлеб, фрукты по сезону и вполне приличное вино. Кроме того, вам разрешены двухчасовые прогулки во дворе, которые начинаются ровно в полдень.
– Меня такие условия вполне устраивают, тем более что камера достаточно велика для гимнастики, если это, конечно, не запрещено.
– Ни в малейшей степени.
– А что еще?
– Даже со мной вам не следует разговаривать о преступлении, из-за которого вы сюда попали. Таковы указания, полученные мною касательно вас и ваших друзей и не относящиеся к другим заключенным.
– Я все поняла. Что-нибудь еще?
– Прочих ограничений нет, мадам.
– Прекрасно, могу я кое-что сказать?
– Конечно. Можете говорить со мной обо всем, что хоть как-то связано с вашим пребыванием здесь.
– Ну тогда я должна отметить, что камера мне не нравится.
– Почему?
– Причин несколько.
– Возможно, я смогу поместить вас в другую, миледи.
– О, в этом нет необходимости, нашу вполне можно привести в порядок.
– В таком случае давайте выясним, что требуется сделать.
– Во-первых, нам понадобится немного дров, чтобы развести огонь.
– Летом?
– Да, моя спутница страдает от холода.
– Неужели? – удивилась Тазендра. – От холода? Я вовсе не страдаю от холода.
Катана бросила на Тазендру взгляд, призывающий к молчанию, и сказала:
– Да, да, от холода. Она сама еще не понимает, что с ней происходит, мой добрый Джуин, но я вижу, как моя подруга дрожит, и меня тревожит ее
