Его величество взглянул на двух посланников – от Джуина и Стоунмовер – с едва скрываемым раздражением, он явно ждал от них новых неприятностей. Гонцы подошли к нему вместе, тюремщик нервничал и отводил глаза, а гвардеец кротко склонил голову.
– Сначала тюремщик, – приказал император.
– Сир, мы с огорчением сообщаем, что у нас состоялся побег.
– Что? – удивился Тортаалик. – Кто бежал?
– Леди Алира, ваше величество.
– Алира! – вскричал Тортаалик, вскакивая со своего кресла и сильно бледнея. – Алира? Меня ваша новость не радует. Где Джуин? Почему он не пришел сам, а послал вас? То, что побег состоялся именно сегодня, достаточный повод для... – Он не закончил предложения и молча опустился обратно в кресло.
– Сир, Джуин получил ранение во время побега. Крылья Иорича, Дракона, Атиры и Императорское закрыты, чтобы никто не мог выскользнуть из Дворца, и...
– То же самое мне говорили об убийце, – с горечью прервал его император. – Как это произошло?
– Я не знаю, сир. Джуин сумел произнести всего несколько слов, которые мне следовало передать вашему величеству. Мы не уверены, что он доживет до вечера, и...
– Не имеет значения, – сказал его величество. – Вы должны ее найти, вот и все. Но сначала давайте выслушаем остальные плохие новости. – Император повернулся к другому гонцу, который все это время стоял перед троном на коленях, склонив голову. – Ну, что у вас? Я не располагаю вечностью, чтобы ждать, пока вы начнете говорить.
Что-то выпало из ладони гонца – сначала его величество принял это за послание. Он бросил сердитый взгляд на гвардейца, голова которого уже не была опущена. Посланник от баронессы Стоунмовер с холодной ненавистью смотрел в глаза его величеству.
Император узнал убийцу, но тут стекло разбилось и, прежде чем Тортаалик заговорил, густой серый туман разлился по комнате, а через несколько секунд помещение наполнилось могучей энергией. На мгновение связь между его величеством и Орбом прервалась. Все произошло очень быстро – впрочем, если придерживаться истины, придворные все-таки успели заметить, что Орб потерял свой цвет и превратился в обычную, прозрачную кристаллическую сферу, которая с резким стуком, разнесшимся по всему залу, рухнула на пол.
И Марио начал действовать – первым делом острым как игла кинжалом пронзил сердце императора; затем, мгновением позже, перерезал ему горло. Лишь секунда прошла перед последней атакой – тяжелый кинжал перебил шею Тортаалика. Впоследствии третий удар получил название «удара по Орбу». Фраза эта использовалась так часто, что ее происхождение теперь уже забыто.
Быть может, Ройле повезло, что она ни с кем не сражалась в тот момент, когда заклинание Марио начало действовать, поскольку она вдруг почувствовала, что случилось нечто ужасное. Ройла попыталась не обращать внимания на грохочущий шум в голове и продолжала пробиваться к шатру, опасаясь, что опоздала.
Сетра Лавоуд, охваченная яростью, остановилась в коридоре у Портретного зала, затем повернулась и побежала обратно. Она увидела, что пространство вокруг трона наполнено густым туманом, но сначала не поняла его значения – не поняла, что небрежно брошенные ею слова и помогли убийце придумать план.
В шатре Тазендра и Адрон одновременно вздрогнули и воскликнули:
– Что случилось?
Потом Тазендра посмотрела на Адрона, но тот ответил:
– Я не имею к этому никакого отношения.
Секунды проходили, словно вечность. Сетра оглядела зал, но увидела лишь серую субстанцию, пронизанную невероятным количеством энергии, заполняющей комнату, окутывающей Орб...
В одно мгновение Сетра поняла, что произошло. С криком она бросилась к трону, но его величество Тортаалик I, восемнадцатый Император Феникс умер. Сетра огляделась в поисках убийцы, туман начал рассеиваться так же быстро, как и возник, и она успела заметить, что Марио выскользнул из зала. Сетра выхватила свой кинжал Ледяное Пламя, и, хотя многие придворные подумали, что именно Сетра наполнила туманом зал, преследуя какие-то свои цели, а кое-кто из них при виде его мертвого и окровавленного величества посчитал именно ее виновной в убийстве, никто не осмелился ее остановить. Сетра Лавоуд, Чародейка Горы Дзур, с Ледяным Пламенем в руке была олицетворением мести, человеческим воплощением таинственного могущества невероятной и ужасной горы, откуда она пришла.
Она больше не видела убийцы, но не сомневалась, что он не успел далеко уйти. Сетра остановилась возле зала, где остался мертвый император, и задумалась.
Для читателей, которые еще слишком молоды и не знают, что испытывают подданные, когда умирает император, далеко не сразу станет понятно, что всякий человек в большей или меньшей степени, в соответствии со своей натурой ощущает некою пустоту. Потом, когда через несколько дней или недель он узнает, что император умер в такое-то время, он скажет: «Ах вот что оно значило». Однако мы не можем утверждать, что в сознании каждого
