Дженна нажала кнопку на браслете–терминале и подключила свой коммуникатор тоже.
— Говори, — ответила Рурк.
— Он в системе Олоруна!
Голос у Дрифта был усталый, даже если учесть некоторое искажение сигнала — зашифрованный на выходе, он отражался от спутника, а то и от двух, а потом проходил расшифровку, — не говоря уже об атмосферных помехах. Рурк подавила порыв спросить, что случилось. Пусть даже сигнал защищен относительно надежно, все равно ни к чему давать тем, кто может подслушать, лишнюю информацию о себе и о том, что у них на уме.
— Не знаю такой, — призналась она.
— Она пока что необитаемая. Формально принадлежит ФАШ, но там совсем рядом система Перуна, а она уже европейская. По всей вероятности, он прячется где–то на астероиде.
— Что? Вроде той базы контрабандистов в системе Альбуса? — спросила Рурк. — А доказательства какие–нибудь есть?
— Насчет астероида — нет. А что касается Перуна — там я последние пару раз с ним и встречался. До этого место встреч менялось. Если он тогда уже был жуликом и наживался преступными путями, то Олорун как раз удобное место, чтобы припрятать награбленное где–нибудь поблизости. Правдоподобная информация, от этого уже можно плясать.
Рурк неохотно кивнула.
— По мне, маловато, но должна с тобой согласиться. Ты уверен, что нам теперь нужно работать по старому плану?
— А ты?
Вопрос застал ее врасплох, что уже само по себе было удивительно. До сих пор она не осознавала, до какой степени она ни в чем не уверена. Может быть, это отголосок того, что пережил сам Дрифт, только в зеркальном отражении. Он оставил печально знаменитое имя и взял новое, неизвестное, а она променяла вынужденную тайну на удобную невидимость, которую ей обеспечивало умение не попадаться на глаза.
Она почувствовала взгляд Дженны и взяла себя в руки. Давняя привычка сделала свое дело — вряд ли девушка заметила ее минутное колебание.
— Это, пожалуй, наш самый большой шанс, но ты же понимаешь, что может и не сработать?
— А на такой случай у нас есть Дженна.
Рурк снова кивнула, заметив, как лицо ее спутницы слегка напряглось.
— Верно. Ну, пожелай нам удачи.
— Удачи. И будьте осторожны.
Дрифт оборвал связь, и Рурк с Дженной остались стоять в тишине — ни звука, кроме шума барабанящего по мостовой дождя и отдаленного раската грома — теперь уже где–то в другой стороне небо прорезало несколько миллионов вольт. Рурк оглянулась на юную слайсершу.
— Ты готова?
— Мне–то с терминалами работать, — ответила Дженна, стараясь закутаться в плащ поплотнее, — там все предсказуемо. А вот тебе придется иметь дело с живым человеком.
Рурк только плечами пожала и постаралась, чтобы голос звучал уверенно, хотя особой уверенности она не чувствовала:
— Люди тоже довольно предсказуемы.
Шли от арки на юг они недолго, но промокнуть успели. Рурк старалась держаться узких переулков, чтобы уменьшить площадь обстрела с неба, но против стихии не попрешь. Улицы Праги были почти пусты — лишь несколько пешеходов тоже решились бросить вызов неистовству чешского неба, правда, электромобили кое–где катили по лужам. В каком–то смысле Рурк это успокаивало, но ведь чем меньше потенциальных свидетелей, тем меньше и шансов затеряться в толпе. Особенно беззащитной она почувствовала себя, когда они перешли Народны — широкую улицу с магнитными трамвайными путями, служившую границей между Старым и Новым городом. Составленный на скорую руку, их план был слабеньким даже по обычным стандартам экипажа «Кейко», и на миг Рурк затосковала по тому успокаивающему чувству, какое давали ей когда–то офицер–надзиратель, группа поддержки и формальная защита государства. Это была иллюзия, во всяком случае в значительной мере, и все же в то время она бы куда лучше подготовилась к такой безумной авантюре.
«Решение принято давным–давно, девочка моя. Сосредоточься на том, что ты имеешь здесь и сейчас».
Автоматический киоск засветился при их появлении, предлагая загрузить путеводители по городу по совершенно дикой цене, но они, не обращая внимания, двинулись дальше по проспектам и перекресткам Нового города. Рурк затвердила наизусть несколько путей к их месту назначения и обратно, чтобы не выглядеть неуверенной и подозрительной — эта привычка была давным–давно вбита в нее длительными тренировками, — но сейчас она выбрала самый короткий. Пара минут — и они у цели: вот она, тяжелая, выкрашенная красной краской деревянная дверь, к которой ведут три сильно стертые мраморные ступени.
Над Рурк и Дженной возвышалось здание в пять этажей, а напротив, вдоль всей узкой улочки, тянулось еще одно, столь же внушительное. Только некоторые изменения в наружной отделке примерно каждого четвертого окна выдавали, где каменную стену разделяют внутренние перегородки. Здание
