не сбегу от этой мысли, я знаю. Я объемся. Именно сегодня, я уверена.
Я говорю брату: «Пойдём в магазин, купим сладостей» – в спешке одеваясь, чтобы быстрее всё принести домой и съесть. Никита, естественно, безумно обрадовался: он с детства радуется всему сладкому, а в больших количествах тем более. Мы пошли в супермаркет, я долго сомневалась, чем я хочу объесться. Брат постоянно ждал меня у каждой полки.
Мы купили пакет со сладким, снова вернулись на нашу кухню. Все уже видели десятые сны. Я ела жадно, быстро, жевала как попало, брат замечал и говорил, что я как-то странно ем, не могла бы я жевать медленнее, чтобы и ему досталось из купленного не на один укус.
Я не могла медленно есть и «растягивать удовольствие». Мозг давал мне сигнал спасать жизнь тела и просил есть всё килограммами без остановки.
Потом, когда мы с Никитой уже со всем «разобрались», проснулся Андрей и удивился, что весь стол в фантиках и обёртках. Я сделала вид, что я «всего лишь решила поесть сладкого, что тут такого», но морально чувствовала себя отвратительно.
*В июне 2015 я начала посещать сеансы иглоукалывания, чтобы вернуть КД, хотя я уже не верила ни во что. Пять лет я жила без месячных и мне ничего не помогало, на иголки должной надежды уже не было, но… ладно уж, а вдруг? Это стоило практически одной зарплаты отца, мы платили частями за моё лечение.
Я не помню, как часто я ездила. Вроде 5 дней в неделю, сеанс по минут 20 – я уже всё забыла. Меня кололи даже туда, что я просто тихо ненавидела, кололи в район яичников, рядом с пупком, в запястья, ноги, голову. Я не любила эти сеансы и просто терпела всё это время: я боюсь боли и ненавижу уколы, забор крови, иголки и всё подобное.
Я помню, когда я шла домой после иглоукалывания, открывала крошечный контейнер с 10-ю или даже 7-ю граммами арахиса и, голодная, с остервенением ела несколько бобов. Я питалась на 1ХХХ ккл, и это был мой мизерный перекус до того момента, как я доеду домой к 8—9 часам вечера и съем 2 яйца и овощи на ужин. За это хочется просить у себя прощения.
Мне сказали, что я буду ездить на лечение, пока не придут критические дни. Ездить туда было далеко и всего лишь на короткое время, поэтому хорошо, что в те дни я уже почти не училась, и позже, когда приезжала на сеансы, я ещё не работала.
Веры в иглоукалывание по сути у меня не было, но я делала хотя бы что-то, чтобы я не могла сказать себе в укор: «Нет месячных, а ты даже не шевелишься». Я ездила на сеансы до января 2016. Андрей мне сразу сказал перед началом «иголок», что они мне не помогут.
*Лето 2015 проходило для меня морально тяжело. Только я понимаю это сейчас – тогда же я отчаянно барахталась, но не могла «построить» свой режим и свою клетку заново, всё падало из рук: почему-то (действительно, почему?) у меня уже не получалось находиться в рамках так легко.
Как будто ты строишь карточный домик у открытого окна, и всё так просто разваливается в секунды, когда налетает малейший порыв ветра. А появляется он постоянно. Вроде я могла есть всё, а вроде и нет. Что-то говорило мне «ты не свободна», но с другой стороны… я же ем любую еду?
Я жила по принципу «я ем всё, но это надо вписать в калораж». Поэтому считала себя свободной от «пэпэголовногомозга».
Как-то Татьяна сказала, что я просто обязана попробовать морковный торт в «Старбаксе»: он такой вкусный! Где-то за неделю до того, как мы собирались встретиться, я перелопатила половину Интернета, чтобы найти более менее похожую калорийность торта из кофейни, «вбила» это в счётчик приложения на тот день, когда мы встретимся, и со спокойной душой ждала часа «Х». Не помню, какой это был день недели.
Я встаю утром, думаю: «Ну, раз сегодня надо есть торт, то нужно очень тяжело потренироваться». Я сделала тренировку ног, причём такую, что после неё чувствовала ужасную усталость и вялость. Я не ела после нагрузки совсем ничего, хотя мне было плохо от голода. Я собралась и уехала на встречу. Я хотела сразу съесть после тренировки торт, чтобы потом не мучиться мыслями «лишь бы ничего не отложилось, ты же уже до торта поела» и прочее.
Мы пришли в «Старбакс». Я взяла порцию морковного торта. Смотрю в тарелку – а она просто гигантская. Похоже, это был самый огромный из всех кусков, которые стояли на витрине.
Сели за стол. Я ела этот кусок, наверное, полчаса по понятным причинам: это было эксклюзивное блюдо в моём меню, поэтому нужно было «прочувствовать» каждую ложечку. Я чуть ли не рассасывала этот торт. Мы поели, потом решили пройтись.
Совершенно не помню, как я поняла вечером того дня, что в том громадном куске была 1ХХХ ккл – в душе у меня поднялась огромная волна тревоги. «Стойте, эта калорийная еда во мне! Что делать?!»
В тот день помимо интенсивной тренировки я прошла почти 28 километров. Торт я ела примерно в 14—15 часов дня, а после него я съела на ужин салат с курицей без заправки и всё. Я не нарушила свой калораж тогда.
Я была просто счастлива, что хоть я вот так и «облапошилась», закинувшись кучей калорий (хотя всю неделю планировала «отдать» 500— 600 ккл на торт), но потом вытерпела и до следующего дня поела только овощи с куриной грудкой, ещё и «сожгла» этот кусок тренировкой и ходьбой. Как тело смогло существовать в таких условиях годами?
Это описание только одного случая с тортом. Сколько в нём возни, пустых мыслей, тревоги, переживаний, действий. На что я тратила своё время? На что?!
