именно из еврейской среды. Ведь марксизм олицетворял не только и не столько борьбу за права рабочих, сколько вообще стремление к новой жизни, равенству и братству, в том числе между народами.
Свердлов, который уже в подростковом возрасте стал представляться более благозвучным именем Яков, рано остался без матери. Отец же постоянно работал, дабы прокормить большую семью. Поэтому юноша жил относительно свободно, уже во время учебы в гимназии познакомился с нижегородскими марксистами и увлекся их пропагандой. По окончании пяти классов Свердлов поступил учеником к аптекарю в том самом зловещем Канавине. Именно здесь молодой еврей познакомился с рабочими, а в 1901 году вступил в нижегородскую ячейку РСДРП. Как раз нищие пролетарии, работяги с заводов не случайно были выбраны социал-демократами в качестве наиболее благоприятной среды для распространения революционных идей. В отличие от ярмарочно- канавинских люмпенов, которые по большей части зарабатывали непосильным трудом на очередную бутылку водки, а потом шли бить морды прохожим, на заводах работали мужики-кормильцы, на которых лежала непосильная ноша по содержанию многодетных семей. К тому же заводской труд требовал гораздо больше культуры и интеллекта, чем работа грузчиков и ломовиков в порту. Закономерно, что именно рабочие первыми пошли на демонстрации, а потом и на баррикады.
Первый арест для начинающих революционеров был своего рода экзаменом, «квалификационным раундом», во время которого отсеивались «примазавшиеся» и «временно примкнувшие», а оставались только по-настоящему идейные. Условия в царских тюрьмах и ссылках были, конечно, не концлагерные и не гулаговские, но все же далеко не курортные. Граждане, примкнувшие к бунтовщикам и митингующим просто в порыве эмоций или моды ради, там быстро ломались и после освобождения в революционные дела больше не совались. Других же царская тюрьма, напротив, закаляла и подвигала на новую борьбу. Не случайно у большевиков количество арестов, ссылок и отсидок всегда являлось предметом особой гордости. Эдаким подтверждением, что я, дескать, настоящий, идейный революционер.
Таким оказался и молодой Яков Свердлов. Отсидев положенные полгода в тюремном замке на Острожной площади, которая в советские времена была переименована в площадь Свободы, он разом превращается из революционера-любителя в революционера-профессионала. После раскола РСДРП на меньшевиков и большевиков Свердлов, будучи максималистом по характеру, не задумываясь переходит на сторону последних и даже становится организатором большевистской группы в Нижнем Новгороде.
Заметили неугомонного и вездесущего еврея-пропагандиста и правоохранительные органы. Посему дальше пошла непрерывная череда арестов и ссылок. В июне 1906-го Свердлов получает 2,5 года крепости. Затем после месяца на свободе он отправляется уже в ссылку в Нарымский край. При царе была настоящая мода отсылать пламенных борцов куда подальше. Пусть поживет в глуши, подумает, может, одумается… Да и рабочих там нет, агитировать особо некого. Однако большевики были не из тех, кого сломят суровый климат и невзгоды. В июне 1910 года Свердлов убежал в Петербург, где через несколько месяцев был пойман на демонстрации, после чего отправлен уже в самое отдаленное место Нарымского края – село Максимкин Яр (туда раз в год приходил пароход и дважды в год – почта). Но он снова не сдался и совершил пять подряд неудачных побегов. Причем каждый из них был сопряжен с неимоверными лишениями: порой Свердлову приходилось неделями скитаться по тайге, питаясь ягодами и другим подножным кормом. После последнего побега уже тяжелобольного Якова опять привозят в Нарым. Но, немного отлежавшись, осенью 1912 года он снова бежит. На сей раз в лодке-душегубке, в которой едва не тонет во время шторма. С трудом попав на пароход и проехав верст сто, Свердлов опять попадает в лапы полиции и возвращается в место ссылки. И через неделю новый побег! Таким количеством не мог похвастаться ни один кадровый большевик. И это при том, что Свердлов, мягко говоря, не отличался богатырским здоровьем! Но фанатичное стремление к борьбе и ненависть к режиму снова и снова гнали его прочь.
Только в конце 1912 года Якову удается еще раз добраться до Петербурга, однако вскоре, после доноса провокатора, его опять высылают – на этот раз, как злостного рецидивиста, в суровый Туруханский край, туда же, где жил ссыльный Иосиф Джугашвили. Там Свердлову пришлось провести без малого четыре долгих года.
Переломным этапом в деятельности большевиков стала Первая мировая война. Полиции стало попросту не до них, контроль за оппозицией вскоре ослаб. А Свердлов и большинство его коллег с воодушевлением встали, как они сами говорили, «на пораженческую точку зрения». И это понятно. Николай II ввязывался в войну, надеясь сплотить разболтавшуюся и разобщившуюся всякой «крамолой» нацию (стандартный такой приемчик) на почве «патриотизма». А получилось все с точностью до наоборот. Прогнивший режим начал трещать по швам, а большевики только и жаждали его поражения, чтобы нанести решающий удар. Как говорится, не было счастья, да несчастье помогло.
Во время войны снова сбежавший из ссылки Свердлов, теперь уже не просто закаленный, а поистине стальной революционер, проделал невероятный объем работы по подготовке к революции. Обладая феноменальной памятью, он играл роль своего рода «главного сервера» партии. В его голове имелась подробнейшая информация обо всех партийных кадрах, их «косяках» и заслугах, слабостях и достоинствах. Благодаря чему каждый использовался точно и полно в меру своих способностей и возможностей. За это Свердлов и получил от Ленина характеристику «богатейшая памятная книжка партии». Вождь
