– А стрелять ты умеешь?
Алиса снова показала язык, подтвердив этим сложившееся мнение Санина, что она ещё совсем малолетка, предложила:
– А давай проверим – кто из нас лучше стреляет? Если выиграешь ты, то я отвечу на все твои вопросы, а если я, ты выполнишь моё желание. Идёт?
На следующий день, вечером, майор Зиберт поинтересовался у курсантов Панирса и Мюллера, где их соседи по каюте. Почему они пропустили обед и ужин? Может, что-то случилось? Ответ очень удивил Зиберта и других офицеров, удивил всех, кроме Потапова. Альберт сообщил, что курсанты Алис Таволич и Николай Санин сразу после завтрака пошли в тир, где и пребывают до сих пор. На вопрос – что там так долго можно делать, Панирс ответил:
– Стреляют, сэр!
– Очень похвально, что эти курсанты совершенствуются в стрелковой подготовке, но почему так долго?
– Они стреляют до первого промаха, сэр! У них пари – кто первый промахнётся, тот и проиграл, а проигравший выполняет желание выигравшего. Вот они и стреляют, как утром начали, так до сих пор и стреляют, сэр! Дистанция до мишеней максимальная, а их размер – минимальный!
– Насколько я их знаю, не их конкретно, а отмеченных такой интересной татуировкой, так стрелять они могут неделю, – улыбнулся генерал Потапов и, нахмурившись, добавил: – Надо прекратить это безобразие, скоро отбой! Завтра занятия начинаются!
Два дня, данные курсантам на адаптацию и знакомство, прошли быстро, и начались обычные занятия. Несколько недель шло ознакомление, как сказал Санин, с материальной частью, но это было не ознакомление, а, скорее, повторение ранее пройденного. Потом ещё четыре недели курсантов гоняли на тренажерах, имитирующих реальные полёты (Алиса показала отличные результаты, самые лучшие), а уже потом допустили к полётам. Курсантов разделили на группы по двадцать человек (пять четвёрок) и развели по разным ангарам. Как объяснил Панирс (как оказалось, он уже бывал на подобных станциях), количество учебных машин ограничено, а в боевую сразу курсанта не посадят. Могут вообще не допустить к полётам на истребителе, если решат, что курсант по каким-то параметрам не подходит. Правоту Альберта подтвердило то, что несколько десятков курсантов, после занятий на тренажёрах, отправили на Землю.
Четвёрка курсантов, в которой была Алиса, вошла в ангар, где напротив пусковых шахт стояли большие серебристые птицы. Перед ангаром была раздевалка, где курсанты надели полётные костюмы, больше похожие на лёгкие скафандры. Надевали их на толстое термобельё, выданное ранее и теперь хранящееся в шкафах, в каюте, где курсанты жили. В тех же больших шкафах лежало и висело много разных вещей, в том числе и лёгкие скафандры, которые следовало надеть в случае нештатной ситуации. Как узнала Алиса, если ситуация будет настолько нештатной, что придётся надевать эти скафандры, то они вряд ли помогут. Боевая станция имела столько степеней защиты, которые можно было преодолеть, только полностью разрушив станцию, понятно, что в этом случае лёгкий скафандр уже не поможет. Увидев истребители, Панирс презрительно скривился, сообщив, что это «Громовые птицы», устаревшая модель, на что инструктор ответил, что прежде чем курсантам разрешат сесть на более современные машины, учиться они будут на этих, тем более что это двухместные учебные модели. Первое задание было очень простым: после выхода из шахты-катапульты сориентироваться в пространстве, облететь вокруг станции и вернуться обратно. Всё это будет происходить под присмотром инструктора, который, если курсант допустит ошибку, возьмёт управление на себя, но в этом случае неудачнику насчитываются штрафные балы. Определенное их количество было билетом на Землю. Алиса, выслушав инструктаж, спросила у главного инструктора, что считать ошибкой и кто определяет насколько она серьёзна? Как оказалось, то, насколько ошибся курсант, определяет пилот-инструктор, а они достаточно строгие. Алиса и её друзья это первое упражнение выполнили, хотя все, кроме неё, штрафные балы получили, но судя по тому, как улыбался майор Зиберт, результат ребят был более чем хорошим, а Алиса удостоилась отдельной похвалы. А вот в других четвёрках не всё было так гладко, там появились кандидаты на отстранение от дальнейших полётов. Подобное упражнение было повторено с десяток раз, пока курсантом не доверили самостоятельный полёт (относительно самостоятельный, так как летели они на тех же «Громовых птицах» и с инструктором), надо было пролететь вдоль пояса астероидов до маяка и после разворота, вернуться обратно. Инструктор в этот раз не вмешивался, только контролировал действия курсанта, а скорость и траекторию полёта тот выбирал сам. Хоть лететь надо было вдоль пояса астероидов, но никакой опасности столкновениями с обломками скал не было, до них было довольно далеко. Вообще-то, станция, называвшаяся «Каменный пояс», была не в самом поясе, а как бы сбоку, когда-то она прикрывала это направление, но с тех пор как граница боевых действий необъявленной войны была отодвинута, эта станция оказалась в тылу. В космосе понятие «тыл» очень условно, но до того района, где происходили стычки с мерианцами было достаточно далеко, поэтому эту грозную боевую станцию использовали для обучения курсантов, будущих пилотов.
Перед строем вытянувшихся курсантов стоял руководитель полётов, проводя последний инструктаж. Ничего нового он не сказал, всё было как и прежде – истребитель-спарка, выброшенный катапультой, на некоторое время зависал, чтоб пилот мог сориентироваться в пространстве и выровнять свою машину, подрабатывая маневровыми двигателями, а потом уже запускать основной. Полёт по относительной прямой с выполнением разворотов, переворотов и других фигур. Разворот и возвращение на базу, где, зависнув у приёмного причала, дождаться, когда истребитель втянут в ангар. Курсанты внимательно выслушали инструктора. И на его традиционную реплику (на которую ответ и не подразумевался) «Есть ли вопросы?» вопрос задала Алиса, поинтересовавшись – почему нельзя сразу стартовать, когда истребитель выброшен катапультой? На что инструктор немного снисходительно ответил, что выброшенная катапультой машина может как угодно вращаться, здесь же нет атмосферы. Если сразу запустить маршевый двигатель, то можно врезаться в станцию. Алиса попыталась возразить:
