– Исключительно для красоты, сэр! – как и положено по уставу, ещё больше вытянулась эта лейтенант и, совсем не по-уставному похлопав длинными ресницами, спросила: – А вам разве не нравится? Говорят, они мне очень идут, придают более мужественный вид.
Генерал не нашёлся, что ответить, и растерянно посмотрел на стоявших тут же полковника Зурана и майора Зиберта. Те тоже пребывали в некоторой растерянности, пытаясь понять: как это – косички могут придавать мужественный вид? Алиса совсем их смутила, высказав свою просьбу:
– Сэр! Прошу вашего разрешения, как старшего начальника, на некоторое изменение внешнего вида. Уставом это не оговорено, но думаю, что в вашей власти это позволить!
– Что? Какое ещё изменение?! – в один голос воскликнули преподаватели и начальник академии. Этому… Этой нахалке хватит смелости заявить, что она будет носить юбку (хотя женщинам военнослужащим полагалась и форменная юбка), а к ней туфли на высоком каблуке!
– Сэр! Я хочу к косичкам добавить бантики! – ответила Алиса и пояснила: – Это к моей мужественности добавит ещё грозность, сэр!
Генерал и полковник дружно замотали головами, пытаясь представить этот грозно-мужественный вид, что придадут этому лейтенанту косички с бантиками (Алиса, одетая в обычную форму: брюки, рубашка и куртка, ничем не отличалась от своих товарищей, разве что была меньше ростом и тоньше). Пока генерал и полковник соображали, что же задумала этот лейтенант, Зиберт, лучше изучивший Алису и знавший, что этот курсант всегда готовый на какую-нибудь шутку, спросил:
– Таволич, а если серьёзно, зачем вам косички с бантиками? Раньше вы вполне обходились без них, зачем вам это понадобилось сейчас?
– Раньше я была парнем и отношение ко мне было соответствующее, а сейчас я девушка. Косые взгляды, даже насмешки, неизбежны. Не бить же мне морду за каждый такой взгляд? Хотя нескольким всё же придется. А косичками и бантиками я покажу, что мне глубоко плевать на то, что говорят у меня за спиной. Вот поэтому я и прошу разрешить мне даже не отступление от устава (я же не прошу разрешить длинную косу), а немного вольное его трактование.
Зиберт посмотрел на Зурана и Джонсона, после чего произнёс:
– В этом что-то есть, раз уж так случилось, что в рядах наших курсантов оказалась женщина, и – надо отдать ей должное – она была лучшим курсантом, думаю, есть смысл пойти ей навстречу.
– Но… – ещё больше растерялся Зуран, – если длина волос оговорена уставом, то о размере бантиков там ничего нет! Как можно разрешить ношение не регламентированного предмета обмундирования?!
– Всё решаемо, – пришёл на помощь Зиберту и Алисе Джонсон. Посмотрев сначала на девушку, а потом на своего друга, пояснил: – Предмет одежды или снаряжения должен не ограничивать возможностей военнослужащего, в данном случае пилота, а именно – не закрывать ушей или глаз. Лейтенант Таволич, вам, как командированному в распоряжение академии для прохождения стажировки в атмосферных полётах и дальнейшем совершенствовании теоретической подготовки, разрешаю носить банты под цвет формы и размером, не препятствующим получению приказов и слушанию лекций. Лейтенант, вам понятна постановка вопроса?
– Так точно, сэр! – вытянулась Алиса и взяла под козырёк. Потом Санин сказал ей, копируя (вернее передразнивая) генерала Джонсона:
– Ваши банты, лейтенант, не должны быть помехой при отдании чести, а то рука запутается, так и будете ходить с рукой, приложенной к голове!
Алиса Николаю не ответила, только язык показала, чем вызвала очередное замечание Санина и смех Курта и Альберта. Кроме вопроса форменных бантов возник ещё один – где жить этой четвёрке, ведь они уже не курсанты, и жить в общежитии для слушателей им уже не по чину, да и не положено. А офицерского общежития при академии нет. Но вопрос решился сам собой: Панирсу было где жить, у его семьи в столице была квартира; Алиса воспользовалась приглашением Элен, хотя для неё это вылилось в дополнительную нагрузку. Старшая Кробут-Зайен усиленно занималась с обеими Алисами, мотивировав это тем, что со старшей потом это не получится, а младшей будет полезно в любом случае. Санин и Мюллер поселились вместе с бойцам равалийского подразделения десанта линкора «Предприятие». Пока линкор достраивался, «бойцовые коты» жили на одной из военных баз, как сказал Санин – казарма на этой базе больше напоминает отдельные номера фешенебельного дома отдыха, а сама база больше похожа не на военный объект, а на шикарный санаторий. Там же жили бойцы и анариканской части десанта – «котики». Как опять же высказался Санин – если в одном месте собрали элиту лучших армий Федерации (или как она официально называлась – Объединённая Федерация Свободных Государств), то это сделано с какой-то определённой целью. Фарин, присутствовавший при этом разговоре, высказал предположение, что «Предприятие» не просто корабль, построенный по новейшим технологиям, а ему предстоит выполнять особые задания, ведь этот линкор может действовать самостоятельно, без сопровождения лёгких сил. Любой линкор или авианосец нуждается в прикрытии, а этому кораблю сопровождение не нужно, да и такая численность десанта, тоже неспроста!
Пока лейтенанты вместе с выпускниками академии выполняли атмосферные полёты, по поводу косичек Алисы ни у кого не возникало вопросов, просто подтвердились слухи, возникшие ещё на станции «Каменный пояс», что Таволич не Алис, а Алиса. Об этом знали многие, но не все, а некоторые решили, что это просто розыгрыш, такая не очень остроумная шутка их товарищей. Обычных в таких случаях замечаний ещё не было, потому что все помнили, как Алиса и Николай валяли морских пехотинцев. Грозный взгляд Санина останавливал многих шутников, ну а тем (это были курсанты не из академии, а из других училищ), кто всё же решался что-нибудь сказать о косичках Алисы, когда рядом не было её грозного товарища, девушка показывала язык. А разве может быть какой-то эффект даже от самой остроумной шутки, когда тебе в ответ просто показывают язык?
Полётная практика проходила на одном из военных аэродромов, где базировались атмосферные истребители, но в один из дней четвёрке друзей было
