что там кто-то есть, но и только. А вот крючки для одежды были снаружи, из кабины надо будет выходить в том, в чём принимался душ, хотя… Можно обмотаться полотенцем, пусть оно даже будет мокрым, значит, и эта проблема решена. Остаётся сосед по комнате, вот ему придётся открыться, возможно, не ему одному, а и соседям в комнате напротив. Значит, вопрос соседей нельзя пускать на самотёк. Алиса оделась и вышла в коридор, встречать вновь прибывающих. Девушка из узкого коридора вышла в общий вестибюль и, увидев худенького юношу, по виду – типичного «ботаника» (Алиса выбрала этого паренька не потому, что ей понравился его внешний вид, а потому что об этом буквально кричал внутренний голос!), решительно ухватила его за рукав, поинтересовавшись:
– Парень, а как тебя зовут?
– Альберт Панирс, – ответил растерявшийся юноша, своим видом, и не только им (ещё чем-то таким, что девушка объяснить не могла), подтвердив правильность выбора Алисы. Девушка улыбнулась и тоже представилась, сразу предложив: – Меня – Алис Таволич. Как ты смотришь на то, чтоб быть моим соседом по комнате?
Кивок оторопелого парня непонятно что означал, то ли просто приветствие, то ли согласие, Алиса не стала разбираться, что его смущает. Ухватив опешившего Альберта Панирса, потащила того за собой, не заметив как два других парня, атлетической комплекции, переглянулись и пошли за ней. Войдя в отсек и втолкнув Панирса в комнату, Алиса указала на нижнюю кровать:
– Вот тут будешь спать, моя койка верхняя.
– Слышь, Тоб, вот тут мы будем жить. Тесновата комнатёнка, но ничего, – раздался звучный голос из коридорчика, и в комнату к Алисе и Альберту сразу заглянул широкоплечий парень. Криво усмехнувшись, он сообщил:
– Старшим по этом кубрику я назначаю себя. Уборщиками назначаю вас, как распределите обязанности – ваше дело, но убирать будете не только места общего пользования, но и нашу каюту. Возражения есть? Возражений нет! Вот и…
Договорить парень не успел, Алиса, схватив его за нос, резко стала поднимать этому наглецу голову вверх. Потом подставив подножку, опрокинула нахала на спину. Тот вскочил и, наклонив голову, словно собирался Алису забодать, двинулся на девушку.
– Ну, что там у нас случилось? – поинтересовался генерал Джонсон, поднимая голову от бумаг. Ему было достаточно одного взгляда на вошедшего, чтоб понять, что уже произошло какое-то чрезвычайное происшествие. Растерянный вид Зурана говорил красноречивее всяких слов. Кивнув своему подчинённому на стул, намекая, что не стоит рапортовать официально, генерал произнёс: – Рассказывай, Зак, что тебя так взволновало?
– Этот парень, Алис Таволич, избил Вираша и Горста! Избил на глазах у всего курса! Сначала гонял их по коридору, а потом, когда те выбежали, вернее, выползли в общий вестибюль, ещё и повозил носами по полу!
– Да? И?… – не смог скрыть своего удивления генерал, полковник пояснил:
– Оба курсанта в лазарете и утверждают, что Таволич на них напал первым, когда они вошли в кубрик.
– Свидетели начала этой драки есть? Должна же быть какая-то причина, чтоб этот субтильный парень набросился на таких здоровяков! И как он только не побоялся?
– Судя по результатам этой драки, вернее, избиения, Таволич был абсолютно уверен в исходе этого столкновения. Свидетелей больше чем достаточно, но начало видел лишь Панирс, говорит, что его и его товарища оскорбили, очень оскорбили, – ответил Зуран, Джонсон вздохнул, показывая свою озабоченность:
– Час от часу не легче, а Панирс как там оказался?
– Он сосед курсанта Таволич по кубрику, и судя по всему, эти ребята уже подружились.
– Неудивительно, земляки ведь, оба из Фиделфии. Может, там как-то пересекались, хотя… Теперь я понимаю, почему полиция хотела от этого парня избавиться любым способом! Кстати, я сделал запрос в полицейское управление Фиделфии, ответ уже пришёл. Этот Таволич очень интересная штучка. Он вырос в трущобах, но как-то сумел выбиться в тамошние боссы, что контролируют определенные районы. Об этом прямо ничего не сказано, но этот парень, когда у него появились деньги, организовал что-то типа детского приюта, где собрал детей из трущоб, не всех, но многих.
– Очень благородно с его стороны, – кивнул Зуран и поинтересовался: – Почему же полиция захотела избавиться от такой положительной личности?
– В тех трущобах волчьи законы, нет, даже хуже! Там очень большая конкуренция за территорию, на этого парня должны были наехать местные авторитеты, это неизбежно. Они и наехали, а потом бесследно исчезли. То ли этот парень сам их того, то ли кто-то ему помог, полиция этого не выяснила. Спросишь, откуда я знаю такие подробности о трущобах. Ну-у-у, Зак, ты же должен помнить, откуда я родом. Мой отец был не такой уж богатый человек, ему приходилось платить местному авторитету за «охрану», я это хорошо помню, – генерал, отвечая полковнику, чуть прикрыл глаза и скривился, видно, те воспоминания не вызывали у него добрых чувств, какие бывают у людей, вспоминающих своё детство.
Зуран кивнул, он и Джонсон были давними друзьями, затем, глянув на своего друга, поинтересовался:
– Так что будем делать? Если бы не Панирс, то я бы рекомендовал отчислить этого выходца из трущоб. В отличие от избитых им, влиятельных родственников у него нет. А рекомендации фиделфийских УГАБ и полицейского управления… Понятна причина их выдачи. Кстати, кто тебе ответил, судя по развёрнутому ответу, это была не простая отписка.
