Я схватил его за руку — Сантана отскочил.
— Знаю! — прошипел он, прикусывая нижнюю губу. — Знаю! Это ты Самурай! Только Самурай смог бы удержать, несмотря на переходы, иллюзию фигуры; только его одного бы не сломили Врата; только он один может обладать властью над вирусами! Только он один бессмертен; ведь всем известно: он никогда не умирал, он непобедим. Самурай!
И он настолько застал меня врасплох абсурдностью этого обвинения, что я даже не мог выдавить из себя простейшего отрицания. Я сделал шаг в его сторону, но тут же он вытащил и направил в мою сторону свою рогульку, которая вновь загорелась при звуках единственного его слова:
Я почувствовал, что это заклинание, с какой бы оно целью не произносилось, по сути своей направлено против меня, и в мыслях, совершенно инстинктивно, тот другой, более быстрый и более опытный чем я, вскрикнул: —
На лбу у Сантаны выступил пот.
— Я же знал, — бормотал он. — Знал. Самурай. Господи Боже, я… Черный выглядел так, будто его сглазили.
— Ты чего выебываешься? Какой еще Самурай?
Только он уже срывался в иной мир — я видел его сквозь окно Врат: островок на озере, камыши, гнездо чаек…
Я его не догоню, в этом не было никаких сомнений; у меня нет никакого опыта в выслеживании по последовательности, а у него в каждом гексагоне имеется пять различных направлений бегства на выбор, опять же, у него имеется большой опыт.
Ноги подо мной подогнулись, и я уселся прямиком в алмазную пыль.
22. КАВАЛЕРР: УНИЖЕНИЕ
Залежи грозовых туч, отогнанные волшебством Сантаны, маячили где-то далеко на горизонте. Ветер утих. Сделалось теплее — солнце грело с летней страстностью. Я сидел посреди безумно искрящегося коврика и пытался собрать мысли.
В теории, я мог бы возвратиться в Луизиану, даже в Астро. Вот только — зачем? Сантана успеет добраться туда раньше: я же встречу там соответствующий приветственный комитет. Не было никаких сомнений, что охотники вскоре появятся и здесь. Последовательность была освобождена от вируса; с моментом уничтожения одного из них испарились и все другие отражения, так что теперь каждый может устроить охоту на Адриана-Самурая, такой вот гвоздь сезона. Назгул наверняка отдаст подобного рода приказ! В том числе, даже если и не поверит Сантане — ибо ошибка в случае неверной оценки ситуации могла бы ему дорого стоить: гляди, какая лафа, Самурай, один-одинешенек, торчит на их территории. Все эти три свободные, хотя и контролируемые переходы на пограничные последовательности с этого момента будут контролироваться настолько тщательно, что через них вообще никто уже не сможет пройти — ведь Самурай у нас мастер иллюзий! Блин! И что это Сантане в голову стрельнуло? Что мне теперь делать? Бессмертный, это еще ладно; бессмертный, но неприкасаемым назвать нельзя. Внешняя Сторона?… Но ведь я о ней практически ничего не знаю…
Я успел принять два решения — как можно скорее отойти от гексагона и помолиться Аллаху, чтобы получить от него видение-совет — как вдруг из Врат за моей спиной появился какой-то человек, я почувствовал это по завихрениям воздуха.
В голове мелькнула — и тут же погасла — кислая мысль о Лламете; но, хотя он и вправду возрождался в этой последовательности, в высокотехнологическом мире, заполненном концентрационными лагерями, о чем я знал от Клары — все равно, так быстро возвратиться он бы не успел. Тогда кто же? Сантана?
Я отскочил в сторону, обернулся — рука на рукояти меча.
Только это был не Сантана, не Лламет, ни вообще кто-либо из известных мне игроков.
— Вот это здесь, что? — буркнул он, собирая с земли горсть хрустальных зерен. При этом он не спкскал с меня глаз.
Симулятивная генетическая карта его персонажа, должно быть, представляла собой истинную амальгаму генотипов всех возможных рас мира; фенотип же, естественно, никакой из них не соответствовал. Высокий, худощавый, зеленоглазый, сухощавый. Двигался даже слишком плавно. Одет он был в странную комбинацию обтягивающего охотничьего костюма и легких, ориентальных одежд. Его длинный, узкий меч походил на самурайские мечи. Не было никаких сомнений, что он обладал очень высокими коэффициентами, раз мог поддерживать, несмотря на переходы, подобную внешность.
Аристократ.
— Ты видел тех, кто его пришили?
— Ты кто такой?
Он отряхнул руки и поглядел мне прямо в глаза.
