Полька перелезла через ограду и пошла по полю с корзиной в руке.
– У нас чай и такая штука… восхитительно.
– Лепешки?
– Смотри, Грейс, на деревьях уже цветы.
Девушки сидели на пригорке, сбоку от поля, прислонившись к каменному столбику. Миссис Лав послала ей чай в термосе. Он был еще горячим, а лепешки, толсто намазанные свежесбитым маслом, были, как сказала Катя, восхитительными.
Грейс посмотрела на деревья, куда указывала подруга.
– Эти две яблони очень старые. Когда-то поле было фруктовым садом.
– В польских садах много деревьев. И цветы такие красивые.
– Ты счастлива здесь?
– Счастлива? Какое странное слово. Если имеешь в виду, что я способна на одну секунду забыть, что не знаю, куда исчезла моя семья, тогда нет, не счастлива. Если же ты имеешь в виду, что я могу смотреть на розовые и белые цветы и… влюбиться в них, тогда да, в это время я счастлива.
Грейс стало не по себе. Как она могла быть такой бесчувственной, такой тупой?
– Мне так жаль…
– Знаю, – улыбнулась Катя, – и да, мне нравится жить в прекрасном доме и работать на этом прекрасном поле. Нравитесь ты и Ева, особенно когда она поет. Этот Гитлер помешал ей поступить…
Она немного подумала:
– Знаешь, что такое «консерватория»?
– Наверное, это музыкальная школа.
Катя ничего не ответила, только смахнула крошку с бриджей, прежде чем встать.
– Когда война закончится.
Грейс, которой хотелось выть от ужасов войны, неожиданно для себя кивнула:
– Верно. Когда война закончится.
Катя зашагала к дому. Корзинка, значительно полегчавшая, свисала с руки. Грейс снова завела трактор. Ее радость от вспашки куда-то исчезла. Теперь она работала только по обязанности, хотя мысленно упрекала себя. Сэм дома, он в безопасности, но она грустит, потому что не может поехать в Дартфорд, встретиться с ним. А Ева, потерявшая все, по-прежнему поет за работой… и Катя печалится о потерянных возможностях подруги.
Она продолжала пахать и под конец почувствовала себя немного лучше. Леди Элис привезла полек сюда. Почему? Ньюриггс была примитивна по сравнению с этим домом, где они теперь жили, но Флеминги делали все возможное для девушек, и по сравнению с фермой, где бедная Лиз провела несколько кошмарных недель, Ньюриггс выглядела почти дворцом.
Грейс догнала новых девушек, когда те направлялись на ланч.
– Как провели утро?
Все принялись трещать наперебой. Хейзел, Исо и Уолтер работали с ними. А Лиз просто благоговела перед старшим дояром.
– Уолтер так помогает мне. И сказал, что у меня дар обращения с коровами.
– Потрясающе. Будешь доставлять молоко?
Лиз опустила голову и промолчала.
– Она поедет, когда я буду вести машину, – ответила за нее Конни Смарт. – Я буду водить машину и поднимать бидоны. А Лиззи будет ходить по домам. Кстати, ее светлость говорила, что ты начинала брать уроки вождения, Грейси. Далеко продвинулась?
Грейс подняла глаза на очень высокую и полную девушку и по какой-то необъяснимой причине поняла, что нажила врага. Но она больше не была той застенчивой малышкой, которую прислали на ферму почти два года назад.
– Нет, Конни. Но я счастлива, что нашелся другой водитель. Лиз, Хейзел говорит, что Уолтер знает о коровах все на свете. Если он считает, что у тебя дар, значит, так оно и есть.
– Ну вот, любимый зверек ее светлости говорит тебе, Лиз, то, что ты уже знаешь.
Такая откровенная враждебность застала Грейс врасплох. Она решила проигнорировать реплику и продолжать делать, как было велено: стараться, чтобы все новые девушки расслабились.
– Когда я впервые приехала в Уайтфилдз, увидела, что Хейзел, Исо и Уолтер всегда готовы объяснить то, чего я не понимаю. Они сделают то же самое для вас.
– А некоторые готовы из кожи лезть, чтобы всем угодить, – вставила Конни. – Они, представьте, находили время для кончи, даже для спятивших, которые кормят кур, хотя, может быть, наша главная девица расскажет о нем все.
Она вызывающе уставилась на Грейс.
