Сержант раскраснелся от клубившегося на кухне пара. Он выглядел польщенным словами о британской армии.
– Так чем я могу вам служить, сэр? – спросил он.
Мэтью достал блокнот:
– Как я понимаю, вы уже посетили военный лагерь в Варне, когда сопровождали туда другой полк. Могу я попросить вас рассказать о ваших впечатлениях?
Сержант кивнул, и Мэтью задал ему несколько простых вопросов о ситуации в войсках. Он прервал затянувшийся монолог сержанта на тему злоупотребления огнестрельным оружием и спросил:
– Есть ли какие-нибудь неприятности со снабжением армии?
– В последний раз, когда я был на фронте, там явно не хватало переводчиков, – ответил сержант. – Не разобрать было, что говорят местные… Ясное дело, всегда не хватает машин и мастеров по ремонту, но этого и стоит ожидать на войне.
– Разумеется. Что-то еще?
– Ну… Нам не хватало корма для лошадей, – неуверенно продолжил он. – У животных начались сильные колики – настоящее бедствие. Боюсь подумать, в каком состоянии они находятся сейчас.
Кейти не в первый раз спросила себя, так ли плохо то, что Мэтью собирался описывать ежедневную жизнь на фронте. В тылу должны знать, что и как происходит.
– Ты что-то притих, – сказал Мэтью, когда они возвращались обратно на палубу. – С тобой все в порядке, парень?
Знакомое чувство вины поднялось у нее комком в горле. Она бросила взгляд на парившую над головами чайку и спросила:
– Вы собираетесь написать в статье обо всем, что он говорил?
– Конечно, – не задумываясь, ответил Мэтью. – Почему бы и нет?
– Не думаю, что это кому-то поможет. У него ведь… не особо важные жалобы. Чем он закончил? Плохим табаком? Кого это волнует, верно?
– Табак, может, и нет, но многих будет волновать то, что лошадей содержат в плохих условиях.
– Мне просто кажется, что не стоит писать о том, чего вы не видели своими глазами, – ответила она. – Что, если он ошибается? Почему бы вам не дождаться, пока мы не прибудем в Варну? Только там можно будет убедиться, как все обстоит на самом деле.
Мэтью согласился с ней, и Кейти в который раз попыталась избавиться от чувства вины. Преданность ее хозяину, лорду Сомерсету, должна быть для нее превыше всего.
Утром следующего дня Кэтрин расчесывала волосы, когда Анис, тихо постучав, вошла к ней в спальню. В руках у нее был перевязанный бечевкой сверток.
– Вот то, о чем вы просили, мисс, – сказала служанка.
– Ах да, спасибо.
Одежда Мэтью… Она взяла сверток и крепко сжала фазанье перо, торчавшее из узла бечевки.
– Чем еще могу вам служить? – спросила Анис. Девушка говорила тихо, почти неслышно. Кэтрин ни за что бы не догадалась, что она на стороне мятежников, если бы не подслушала ее разговор с Мэтью. Такая застенчивая… Правда, с Мэтью она вела себя совсем по-другому.
– Вы не слышали новостей о якобитах? – спросила Кэтрин. Ей захотелось разговорить служанку. А вдруг удастся понять, что они замышляют?
– Нет, мисс, не слышала, – помолчав несколько секунд, тихо ответила девушка.
Кэтрин задумалась – как назло, в голову ничего больше не приходило.
– Что… что вы думаете о восстании? Как вы считаете, есть ли у него шанс на успех?
Анис бросила на нее странный взгляд:
– По правде сказать, мисс, я почти ничего об этом не знаю.
– Вот как? Вероятно, мне показалось, что недавно вы обсуждали восстание с кучером. – Закончив фразу, она поняла, что ей не следовало этого говорить.
Анис моргнула:
– Прошу меня извинить, мисс. – Она вышла, даже не сделав реверанс.
Да уж…
Развернув сверток, Кэтрин натянула рубашку Мэтью. Постиранная ткань все еще хранила его запах. Рубашка была великовата в плечах, зато брюки сели даже слишком хорошо, плотно обтянув фигуру. Затем она примерила жилет. Переодеваясь в мужскую одежду, Кэтрин ощущала, будто делает что-то
Она оглядела себя в зеркале. Выглядело даже лучше, чем она ожидала. Пожалуй, бледновата для юноши-работника, но сойдет. Волосы она подобрала и спрятала под берет.
Мэтью был в конюшне, чистил лошадь.
