могла сойти за мальчишку, но рисковать не стоило.
Кейти понюхала свою одежду и сморщилась. Теперь, когда тело было чистым, кислый запах был особенно неприятен.
– Как ты думаешь, если я постираю одежду, она высохнет к утру? Я больше не могу в этом ходить – пахнет ужасно!
Мэтью пожал плечами:
– Если и не высохнет, я тебе что-нибудь одолжу.
Кейти с удивлением подняла на него взгляд, не ожидая такой доброты.
– Спасибо, – тихо сказала она.
Мэтью кивнул, выглядел он слегка смущенным.
Она посмотрела на расческу – между зубьями смещались ее рыжие волоски и темные волосы Мэтью.
– Можно мне взять что-нибудь сейчас? Хотя бы рубашку.
– Конечно. Бери все, что сочтешь нужным, посмотри там в мешке.
Кейти с облегчением переоделась в чистую рубашку – Мэтью в это время стоял к ней спиной, делая вид, что возится с бритвенными принадлежностями. Одевшись, она с наслаждением вдохнула запах чистой ткани. От рубашки немного пахло ее владельцем, и Кейти почувствовала странное волнение.
Стирка с кусочком дешевого мыла заняла довольно много времени, и когда Кейти развесила мокрую одежду рядом с палаткой, было уже темно.
Она сняла с койки овечью шкуру и бросила ее на пол, а затем смастерила подушку из коричневого полотняного плаща. Земляной пол выглядел ужасно, но она сказала себе, что это лучше, чем спать снаружи, и спокойно улеглась.
– Что ты делаешь? – спросил Мэтью, скрестив руки на груди. У него мог бы быть грозный вид, если бы не мокрые пряди, завивавшиеся вокруг лица.
– Я? Ложусь спать, – ответила она.
– Нет уж, давай вставай.
Она подняла брови:
– Мэтью, сегодня был тяжелый день. Мне кажется, я заслуживаю отдыха.
– Я не позволю тебе спать на полу. Ты будешь спать на кровати.
– Не позволишь? Но мы всегда можем… разделить койку, – сказала она, стараясь, чтобы голос не дрогнул. – Это так естественно – в суровых условиях спать ближе друг к другу.
Корреспондент закатил глаза и принялся яростно расчесывать волосы, не жалея шевелюры.
– Мы не на севере. Не думаю, что ты можешь здесь что-нибудь себе отморозить.
– О, я думала вовсе не о себе, – ответила она. – Я-то не пропаду. Я имела в виду тебя. Ты такой худой, что промерзнешь насквозь.
– Мне кажется, и я не умру, если проведу ночь на полу.
– Ну, не жалуйся потом, если к утру превратишься в окоченевший труп. Ты же такой нежный цветочек. – Она подождала реакции, но Мэтью промолчал, и она твердо добавила: – Вот что, я не позволю тебе спать на земле. У тебя и так со мной достаточно неприятностей. Кроме того, эта койка наверняка кишит клопами. На земле лучше.
– Ты меня не переубедишь, Кейти.
Мэтью уставился на нее, нахмурив брови, – отличный способ уговорить, не повышая голоса. Под его взглядом она сдавалась всегда, пусть даже и была полна решимости стоять на своем. Признав поражение, она поднялась.
На земле, сказать по правде, было довольно холодно, и ее невольно передернуло.
Мэтью, как мальчишка, выбросил вверх руку со сжатым кулаком:
– Победа!
– Не радуйся, мы будем меняться. Сегодня я сплю на койке, а завтра ты. Или мы оба будем спать на земле, что скажешь?
– Скажу, что я вообще не собираюсь спать на кро вати.
– Ладно, завтра у меня будет весь день, чтобы подумать над тем, как тебя убедить.
– У меня тоже, – усмехнулся он.
Неожиданно Кейти почувствовала прилив нежности. Обычно она получала удовольствие от их перепалки и всегда отвечала колкостями, но сегодня, в этой палатке с
Повинуясь внезапному импульсу, Кейти встала и обняла Мэтью, который еще не лег.
– Спокойной ночи, – прошептала она ему на ухо. Он напрягся, но тут же пришел в себя и уткнулся лицом в ее волосы.
– Спокойной ночи, – ответил он. В его голосе слышалось что-то вроде удивления.
Она отстранилась, поправив рубашку, чересчур высоко задравшуюся на бедрах. Затем быстро забралась в койку и натянула одеяло до подбородка:
