После того как ее поймали и бросили в камеру, она осталась в одиночестве, казалось, на долгие часы. Но не больше четырех - в камере было окно, и снаружи еще не начало светать. Но этого времени оказалось более чем достаточно, чтобы она припомнила каждую жуткую историю, которую когда-либо слышала, и собственное воображение довело ее до паники. Она даже не пыталась скрыть слезы. Все равно рано или поздно имперцы их увидят - и не только их.
Первый дознаватель ее вообще ни о чем не спрашивала. Просто прижала какое-то устройство к груди Кейден, и, когда оно включилось, девушка закричала от боли. Она бы сказала что угодно, выдала кого угодно, лишь бы мучение прекратилось, но женщина не задавала вопросов и не прерывала пытку так, чтобы Кейден успела заговорить. Когда мучительница наконец-то убрала машинку, Кейден завалилась вбок и растянулась на полу. Крича, она надсадила горло так, что вовсе не могла говорить.
Вторую группу дознавателей прежде всего интересовало ее здоровье. Они хотели знать, не жалуется ли она на сердце и полностью ли она человек или у нее есть какие-либо генетические особенности. Голос не спешил вернуться к Кейден, потому в ответ она в основном кивала или качала головой. Удовлетворившись полученными сведениями, они пристегнули ее ремнями к стулу, повернув руки ладонями вверх. Кейден сообразила, что они собираются что-то делать с ее венами. Один из дознавателей вышел в коридор за подносом с медикаментами и не пренебрег возможностью устроить драматическую сцену, продемонстрировав ей шприцы и ампулы, с которыми ей предстояло познакомиться. После всех инъекций Кейден замерзла и едва не взмокла одновременно. Ей стало трудно удерживать голову прямо.
Она услышала, как один из дознавателей обратился к кому-то в коридоре:
- Дайте ей пару минут. Возможно, мы неточно оценили массу ее тела. Они тут, во Внешнем Кольце, все какие-то тощие. Трудно рассчитать дозу.
Кейден ошалело заморгала. Она отчаянно хотела пить. Затем рассмеялась в голос. Воды! Нет бы пожелать развязанных рук, ясной головы и корабля, который доставит ее в безопасное место. Но больше всего на свете ей хотелось, чтобы первый дознаватель и ее ужасная машинка никогда не возвращались к ней в камеру.
Дверь снова открылась. Кейден попыталась поднять взгляд, но голова по-прежнему казалась слишком тяжелой. Вспыхнул невыносимо яркий свет, и что-то громко загудело в неуютной близости от ее уха. Она чуть повернулась и увидела, что там парит округлый черный дроид-дознаватель, ощетинившийся блестящими иглами. Угроза была очевидна: ответы или боль. И Кейден пока даже не представляла, что именно выберет.
По полу скрежетнул стул, и напротив нее кто-то сел. Он был одет в серую имперскую форму, кепи надвинуто на глаза. Кейден не могла определить его звание, но держался он как человек, привыкший, чтобы ему повиновались.
- Кейден Ларти, - заговорил он.
Ее слегка застало врасплох то, что он знает ее имя, но она старалась не подать виду. Безуспешно.
- Человек, женщина, совершеннолетняя, опекун сестры, Миары Ларти. Родилась не здесь, но здесь осиротела, в рабство не попадала, безупречный послужной список. Твой бригадир даже считал, что ты сможешь его заменить, когда он соберется отойти от дел.
Это стало для нее новостью. Вартан никогда об этом не упоминал, а сама Кейден даже не задумывалась. Ее отчасти приободрило высокое мнение бригадира, пусть даже сейчас оно ничем не могло помочь.
- Однако в последнее время твои перспективы несколько померкли, - продолжал имперец. - Кража, вандализм, заговор, убийство и предательство. Вероятно, это положит конец твоему карьерному росту.
Она пожалела, что не может придумать остроумного ответа, как персонаж в голоромане, но ее язык едва ворочался, а мозг соображал слишком медленно. К тому же ей было слишком страшно.
- Единственное, что тебе остается решить, - это какой способ исполнения приговора ты предпочитаешь.
Он сдвинул кепи выше, и Кейден поразило, сколь безжалостным был его взгляд.
- Разумеется, за свои преступления ты умрешь, но, если станешь с нами сотрудничать, мы позаботимся о том, чтобы ты покинула сей бренный мир, скажем так, без лишнего груза на сердце.
Кейден вздрогнула так сильно, что сдернула вбок стянутые ремнями руки. Плечевые суставы мучительно вывернуло, и, прежде чем она успела полностью это прочувствовать, стул опрокинулся. Рука сдвинулась как раз достаточно, чтобы ее придавило металлическим подлокотником, и именно эта боль, отчетливая и настоящая, наконец-то пробилась сквозь туман в ее сознании. Двое штурмовиков поспешили в камеру, чтобы поднять ее и поставить ровно.
- Вижу, мы друг друга поняли, - заключил имперец так, будто ничего не произошло. - Мне нужны от тебя лишь два ответа, Кейден, два кратких ответа, и ты умрешь от одного лишь бластерного разряда в сердце. Где прячутся твои друзья? Нам известно, что они сбежали, бросив тебя, но ты должна знать, куда они направились. Скажи мне.
Она попыталась ответить, но сумела лишь захрипеть.
- И как зовут джедая?
На этот раз в его глазах вспыхнул совершенно демонический блеск. Он не хотел ловить или пытать Асоку. Он хотел ее убить - ради продвижения по службе, или власти, или возможности заявить, что он, лично он убил джедая. Он желал Асоке смерти.
