Хоуп.
Ещё даже не проснувшись окончательно, я знаю, где нахожусь. В руках Рока. Я не уверена, как и где это произошло, но меня это не тревожит. Его знакомый, успокаивающий запах окутывает меня. Моя безвкусная одежда прилипла к телу, а во рту такой привкус, будто я ела киви со шкуркой. Пытаюсь вывернуться из его объятий, но его хватка только крепнет. Когда барабанная дробь в моей голове утихает, морщусь и ёрзаю, пока не встречаюсь с ним лицом и лицу, и, чёрт возьми, я потрясена.
Вблизи его расслабленное во сне лицо почти прекрасно. Мой взгляд задерживается на щетине вдоль его подбородка, и у меня руки чешутся от желания прикоснуться к нему. Затем ко мне приходит понимание, что нет ни единой причины, почему я не могу так сделать. Как только высвобождаю руку для этого, я задеваю его тёплый живот. Тогда и осознаю, что он голый по пояс, а мой язык умирает от желания протанцевать по его коже. Я видела проблески его татуировок прежде, но такого близкого, беспрепятственного вида у меня ещё ни разу не было, и я понятия не имела о тату, украшающей его грудь.
Не раздумывая, я веду рукой по словам, изгибающимся прямо под его ключицей.
— Мне щекотно, куколка, — произносит он хрипловатым, по-утреннему грубым голосом.
— Прости, — сама идея, что Року может быть щекотно, заставляет уголки моего рта дрогнуть. — Я никогда прежде не видела таких татуировок вблизи.
Он потирает рукой жёсткие, расписанные мышцы живота, когда смотрит вниз.
— У твоего мужа не было татуировок?
— Боже, нет, — я понимаю, что звучу осуждающе, чего не имела в виду.
Он вздёргивает бровь.
— А у тебя есть?
— Нет.
Его губы изгибаются, и он поднимает руку, замирая на середине движения:
— Однажды я расскажу тебе истории, которые скрываются за каждой из них.
Мне это нравится, но любопытно уже прямо сейчас.
— Что такое «Сила в верности»?
— Это девиз «Потерянных Королей». Если ты верен клубу, тебя не сломить.
Я обдумываю это:
— Так каждый в клубе доказал свою верность каким-то образом?
— Можно сказать и так. Мы прикрываем спины друг друга. Уверен, что любой из братьев бросится под пулю ради меня, и я сделаю то же самое.
— Броситься под пулю?
— Перейди дорогу одному и перейдёшь дорогу всем.
— Звучит опасно.
— Так и есть, — произносит он легко, и я не уверена, как это понимать.
Позволяю своему взгляду бродить по его рукам. Его восхитительно сложенным рукам.
— Всё ещё чувствуешь усталость?
Вздрогнув из-за того, что он поймал меня на подглядывании, я слабо оправдываюсь:
— Лишь проверяю, сколько женских имён вытатуировано на тебе.
Он фыркает:
— Ни единого. Мой отец чернилами написал на себе имена трёх разных сучек, когда мне ещё не исполнилось и четырнадцати. Я сказал себе, что никогда не совершу подобную ошибку.
Моя челюсть падает вниз от того, как он произносит «сучек», но, кажется, его это не задевает. Ха.
Как только мне удаётся высвободиться, я скатываюсь с кровати и направляюсь в ванную. Там я тоскливо смотрю на душ. Как бы хотелось, чтобы магическим образом у меня появилась чистая одежда. Умываюсь так хорошо, как могу. Пробуждение рядом с Роком воскресило во мне беспокойство и выбило из колеи. Желудок скручивается в узлы, а пульсация чуть ниже затрудняет способность фокусироваться. Это было так давно, что я даже не уверена, работают ли ещё мои девчачьи штучки. Как и прошлой ночью, Рок ждёт у двери ванной, когда я выхожу.
— Я прихватил тебе кое-какую одежду из ящика с забытыми вещами. Она чистая. Не переживай. Ничего особенного, но я подумал, ты захочешь
