Каким же, блядь, абсурдным кажется этот момент? Удовольствие стихает, уступая место мучительной боли в моей лодыжке.
— Встань, малышка.
Он помогает мне слезть с него и подняться, но я всё равно не могу выпрямить ногу. Рок наклоняется, массируя мою лодыжку, и помогает мне опереться на неё всем весом. Когда боль в конечном итоге утихает, я взрываюсь истерическим смехом и плачем.
— С тобой всё хорошо?
Я падаю на диван рядом с ним и разминаю ногу несколько раз.
— Думаю, да. Боже, со мной никогда такого не случалось.
Он поглаживает мою ногу, а затем встаёт с дивана.
— Я принесу тебе немного воды. Сейчас вернусь, — он проводит пальцами по моей щеке и уходит в сторону кухни.
Когда Рок возвращается, джинсы застёгнуты, но футболки, слава Богу, нет. Он передаёт мне стакан. Диванные подушки проминаются, когда он садится рядом со мной. Вода охлаждает горло — я и не понимала, как сильно оно першит. Всё выпив, ставлю стакан на стол возле себя. Рок внимательно за мной наблюдает:
— Лучше?
— Да, спасибо.
До меня доходит, что я абсолютно обнажённая, но мне плевать.
— Иди сюда, — Рок притягивает меня за руку.
Я без колебаний забираюсь к нему на колени. Усевшись к нему боком, обнимаю руками его плечи и целую небритую щёку. Он пришпиливает меня к своим бёдрам, а большим пальцем выводит бесконечные узоры на моём бедре. Синяк на лице Рока выглядит ещё хуже.
— Давай принесу лёд для этого, — предлагаю я, выбираясь из его объятий. Тяжёлые шаги следуют за мной на кухню. — Я бы принесла туда, — отвечаю ему, не оборачиваясь.
— Всё в порядке. Не хочу выпускать тебя из виду.
На моих губах появляется стеснительная улыбка. Я открываю дверцу морозильника в поисках льда или замороженного горошка… Хоть чего-то. Наконец нахожу брокколи. Лучше, чем ничего. Оглядываюсь на Рока, который расшнуровывает у двери ботинки. Во мне вспыхивает слабое волнение, стоит мне интерпретировать его действие как намерение остаться здесь. Его потёртые джинсы свободно висят на нём, но я всё равно примечаю под ними подтянутую задницу. Меня накрывает сумасшедший порыв подбежать и сжать её. Вместо этого я нахожу кухонное полотенце и обворачиваю им пакет с брокколи. Когда поворачиваюсь, Рок стоит прямо передо мной, отчего я негромко вскрикиваю.
— Ты очень тихий без своих ботинок, — замечаю я.
Его губы изгибаются в усмешке, которая превращается в гримасу, как только я мягко прижимаю ледяной компресс к его лицу.
— Теперь расскажешь мне, что случилось?
— Нет, — просто отвечает он.
Он забирает пакет из моей руки, но оставляет его у своего лица.
Я усмиряю свой гнев. У нас только что был взрывной секс, и Рок всё время остаётся милым с того момента, как переступил порог. Мы не знаем друг друга достаточно, чтобы я была готова показать ему всю свою внутреннюю стервозность, но меня трясёт от этого человека-загадки.
Выражение моего лица, наверное, выдаёт мою злость, потому что Рок вытягивает руку и скользит пальцем по моей щеке, вниз по шее и по ключице. Его прикосновение посылает по мне дрожь, и соски напрягаются в ответ. Я не могу оценить эффект, который он прямо сейчас оказывает на меня. Бросив взгляд на свою одежду на столешнице позади Рока, я пересекаю кухню и хватаю её.
— Эй, не прикрывай это сексуальное тело.
Я фыркаю в ответ. Холодные руки хватают меня за плечи и разворачивают.
— Думаешь, мы могли бы принять быстрый душ?
— Да, конечно.
Рок кладёт полотенце на столешницу и забрасывает овощи обратно в морозилку. Нечто серьёзное отражается в его глазах, когда он протягивает мне руку. Я беру её и веду его в ванную комнату рядом с прихожей. Не знаю, почему не в хозяйскую в моей спальне. Я не готова впустить его в пространство, которое мы делили с Клэем. По сути, из-за только что произошедшего на диване меня начинает грызть чувство вины. Мы с Клэем почти год копили, чтобы купить его, и никогда не занимались на нём сексом. Я не уверена, что с этим делать.
На меня обрушивается волна стыда.
Рок прижимает ладони к моим щекам, завладевая моим вниманием.
— Ты со мной, Хоуп?
— Ага.
— У тебя есть полотенца?
