– Здесь все! – Сундук поднесли к ногам князя и открыли. Олег с удовольствием оглядел собранные сокровища.
– Недурно, – оценил князь с лукавой улыбкой, перебирая чаши и монеты.
– Я привел изменника, кузнеца, что снабжал умышлявших против тебя злое. – Мал показал на Горыню.
– А главного злодея почему не выдашь, его сына, именно он покушался на жизнь княжича, забрав жизнь княжьего коня и варягов. – спросил Олег.
– Его нет в городе. Мы обыскали все закутки, – отвел глаза Мал.
Князь смерил Мала презрительным взглядом, заметив, как воевода Свенельд медленно достает меч из ножен.
– Неужто у тебя больше причин убить его, чем у меня? – обескуражил Олег своим вопросом воеводу, и тот надавил на рукоять, спрятав клинок.
После слов, обращенных воеводе, регент повернулся к Игорю и шепнул ему на ухо:
– Пусть древлянский боярин Житомир покажет нам свою лояльность, смерть возмутителя будет на нем, он вызовет ненависть своих сородичей, а посему будет верен нам до конца…
Игорь сглотнул слюну и моргнул глазами, изображая полное понимание замысла дяди.
– Иди, Житомир, убей злодея и посади на кол его буйную голову! – приказал князь.
Боярин выдвинулся вперед на своей гнедой кобыле, выглядевшей так уныло и неграциозно в сравнении с вороным конем князя, убитым Локи.
Оттолкнув дочь Мала так, что она упала на колени и горько зарыдала, боярин отобрал бечевку у конвоя, привязал ее к своему седлу и поволок кузнеца сперва медленно, затем переходя на рысь. Связанный пленник упал. Житомир разогнал лошадь до галопа и направил поводьями в сторону леса, что виднелся саженях в семистах от городища, в стороне, противоположной реке.
Тело Горыни болталось словно бездыханное, изрядно побившись о камни. Житомир намеревался развлечь князя и свиту своим показательным представлением, заодно проучив и надменного Мала, не воспринимавшего его за равного. И конечно, он полагал, что чрезмерная жестокость вызовет в сородичах благоговение и страх, что позволит в будущем править ими вместо подорвавшего доверие варягов Мала. Когда он отрубит покалеченному Горыне голову и натянет его череп на кол, древляне увидят его решимость, а князь оценит преданность.
Однако, подобострастие древлянского боярина, возомнившего себя преемником Мала, не помогло Житомиру избежать внезапного и точного попадания стрелы.
Это произошло у самой кромки леса. Кто-то в лохмотьях налетел словно тень, выбил из седла пронзенного стрелой седока, забросил полумертвое тело на кобылу, сам прыгнул в седло и устремился в глубь полесья, где тропинки меж болот и непроходимых зарослей знали только старожилы – ловкие звероловы.
– Это еще кто? – вытаращил глаза князь, чтобы лучше разглядеть человека в лохмотьях, издалека напоминающего лешего, но солнце уже заходило и человек этот исчез так же стремительно, как и появился.
Древлянские юноши попятились назад, предчувствуя, что негодование князя выльется наружу и коснется именно их. Свенельд, потирая руки, отдавал команды. Дружинники объезжали древлян с обоих флангов и в считаные мгновения окружили.
Пешие воины князя обступили Мала, его телохранителей, его сына Добрыню и дочь Малушу кругом и воткнули щиты острыми оконечностями в землю, опустившись на одно колено и выставив копья.
Мал мысленно попрощался с жизнью и с обреченностью взглянул на сына и дочь. Вероломные варяги обманули. Они не выполнят условия договора! Единственное, что в такой момент, в преддверии смерти, могло хоть как-то утешить, так это участь боярина Житомира, павшего от руки ловкого Домаслава.
– Закрыть ворота! – что было мочи заорал Мал, стража на стенах задвигалась в замешательстве, не зная, что делать: спешить на выручку правителю, что грозило неминуемой гибелью, или выполнить приказ вождя. – Не мешкая! – повторил Мал, и только после этого ворота опустились и раздался звук задвигающегося засова.
– Рубите головы! Сажайте на колья! Всех убить, всех, кроме Мала и его чад! – приказал Олег, и варяги приступили к казням.
Безоружных древлян обезглавили. Часть голов перебросили за городскую ограду. Часть надели на вкопанные колья для устрашения. Не меньше других орудовал мечом и княжич, стараясь не отставать в свирепости от своих соплеменников. Некоторых постигла более изощренная казнь: юношей привязывали к двум коням, дергали за поводья и разъезжались, разрывая молодцов на глазах у матерей.
Со стен в ответ посыпались стрелы, но щиты спасли варягов, и они отошли на безопасное расстояние. Кратковременный бой в круге завершился для варягов без потерь. Знатных телохранителей Мала перебили, оставив в живых самого вождя и его отпрысков.
– Что делать с этими? – ждал решения князя-регента воевода Свенельд.
– Мала отпустить. Детей взять в заложники. Они будут залогом мира и выполнения древлянами всех условий. Голова злодея из них главное! Не выполнят – станут рабами! – отрезал Олег и продолжил отдавать распоряжения, не глядя на поверженных древлян и разворачивая коня для отхода. – А пока удвоить дань с Коростеня в Полюдье. Раз они столько собрали за такое короткое время, значит, их закрома бездонны.
– Возьми мою жизнь, оставь детей! – рыдал Мал, ползая в крови и в грязи, вымаливая пощады для своего первенца и своей любимицы.
Его народ, глядя на позорное зрелище со стен, презирал беспомощность Мала, проникшись к нему ненавистью за недальновидность и за смерть своих
