Величайшим врагом еврейского национального сознания и чувства собственного достоинства стало «ожирение души». Употребляя это выражение, я имею в виду утрату моральных устоев под влиянием богатства и жизненных благ. Сюда же надо отнести и определенную духовную зависимость от окружающего мира. Ее породил развал еврейской общинной жизни. Лучшее в человеке выявляется лишь тогда, когда он всецело принадлежит к какой-то определенной группе. Поэтому серьезная моральная опасность грозит еврею, утратившему контакт со своей национальной группой, а в среде, где он обитает, считающемуся чужаком. Ситуация такого рода часто порождает жалкий и безрадостный индивидуализм.
В наши дни давление на еврейский народ особенно сильно. И все же наши страдания оказались не напрасны. Появилась тяга к еврейской общинной жизни, о чем поколение наших родителей и не помышляло. Под воздействием пробудившегося чувства еврейской солидарности расцвела поселенческая деятельность в Палестине. Невзирая на немыслимые трудности, эту работу ведут одаренные и преданные своему делу энтузиасты. Такая деятельность в высшей степени ценна для евреев всего мира. Палестина станет средоточием еврейской культуры, убежищем для пострадавших от гонений, местом приложения сил для каждого из нас, цементирующим идеалом и источником духовного процветания евреев любой страны.
Призвание евреев
В нашу пору люди философского склада — иначе говоря, приверженцы истины и мудрости, — по-видимому, испытывают особенную потребность в единении. Чем это продиктовано? Наше время отличается от всех минувших эпох большим знанием. Однако любовь к истине и познанию, которая окрыляла людей Возрождения, остыла и уступила место прагматической специализации. Этот подход присущ скорее материальной, нежели духовной сфере интересов общества. Но те группы людей, о которых я говорю, преданы исключительно духовным идеалам.
Веками иудаизм был верен только своей моральной и духовной традиции. Лишь одни вожди были у него — его проповедники. Однако в процессе укоренения в более широком внешнем сообществе эта духовная целенаправленность отступила на задний план, хотя даже сегодня именно ей еврейский народ обязан своей неистребимой жизнестойкостью. И если мы хотим сохранить эту жизнестойкость и употребить ее во благо человечества, мы обязаны и впредь придерживаться такой духовной ориентации.
Пляска вокруг золотого тельца была не просто легендарным эпизодом в истории наших праотцев — эпизодом, который представляется мне куда невиннее поголовного преклонения перед материальными и узколичными интересами, грозящего евреям в наши дни. В современную эпоху нет ничего более возвышенного, чем единение ради сохранения духовного наследия нашего народа. Мы, евреи, есть и должны оставаться носителями и стражами духовных ценностей. Но мы также должны осознавать, что эти духовные ценности есть и всегда будут целью всего человечества.
За что они ненавидят евреев?
Я хотел бы начать с одной старой притчи, внеся в нее лишь несколько незначительных изменений, — притчи, которая поможет понять мотивы политического антисемитизма.
Как-то подпасок сказал коню: «Ты — самое благородное животное из всех обитающих на Земле. Ты достоин того, чтобы жить беззаботно и счастливо. И твое счастье, несомненно, было бы полным, если б не коварный олень. Увы, он с раннего детства учился двигаться быстрее тебя. Стремительным бегом он раньше тебя достигает озерца. Он и его племя всегда и всюду выпивают воду, а ты и твои жеребята мучаетесь жаждой. Оставайся со мной! Мой здравый смысл и наставления избавят тебя и твой род от тягостного и недостойного положения».
Ослепленный завистью и ненавистью к оленю, конь согласился. Он позволил подпаску надеть на себя узду. Он потерял свободу и превратился в раба этого пастушонка.
В образе коня в этой притче предстает народ, а под личиной подпаска прячется тот или иной класс или клика, мечтающая об абсолютной власти над народом. С другой стороны, под видом оленя выведены евреи.
Я сразу предвижу возражения: «В жизни мы не слыхивали более неправдоподобной притчи! Не рождалось еще столь глупое животное, каким здесь выглядит конь». Но давайте призадумаемся. Время от времени конь и в самом деле страдал от мучительной жажды, и его самолюбие получало чувствительный укол, когда он видел опередившего его проворного оленя. Вам, не знакомым с этой болью и раздражением, наверно, трудно понять, как ненависть и ослепление побудили коня действовать с такой опрометчивой и легковерной поспешностью. Однако конь так легко поддался увещеваниям
