Старший дёрнул рулевую рамку так, что телега встала на дыбы. Ящики угрожающе заскользили. Я опомнилась, усилила иллюзию. Поздно: над головами просвистело несколько болтов. Нас заметили.
Резкий разворот. Панцирь чиркнул по мостовой, перестук крабьих ног превратился в гул. Надо же, как быстро эта штуковина может!
Преследователи не отставали, стреляли наугад. А болты — не глаза, их не обманешь. Как и Орры. Я скривилась от внезапной боли в пояснице и опёрлась на ящики. Кристалл впал из рук, два других почти тут же перестали подчиняться. Где-то глубоко внутри раскалённые нити начали вгрызаться в плоть. Неужели на граничное расстояние подошли? Только этого не хватаааа…
— Ада, мать твою! — заорал Левый.
Два болта свистнули рядом.
— Аааа… Пресветлые Духи… — застонал Шар, зажимая бок и оседая на ящики.
— К-куда… м-мы… Орррррыыы… — прохрипела я.
— На Тройку. Держись! Скоро!
Телега сделала крутой вираж на узком пандусе, втёрлась в щель. Края панциря высекли искры. Жжение в теле усилилось, ноги подогнулись. Новый вираж. Крики, скрежет, полёт в смрадную темноту….
Очнулась в дурном настроении. От долгого лежания на животе спёрло дыхание. Лоб и подбородок основательно прилипли к кожаному подголовнику с большой дыркой, которая выходила на пол из рыжих, плотно пригнанных плиточек. Видимую часть стены тоже покрывали плитки, только крупные и белые. Сверху лился мертвенно-бледный свет.
Кряхтя, я приподнялась на локти, и начала переворачиваться. Чьи-то сильные руки прижали плечи обратно.
— Погоди вставать, ходить не сможешь, — раздался мужской голос.
Фразу сказали на Простом языке с очень, очень внятным выговором.
— З-затекло всё! — ответила я на Высоком.
— Руки под подбородок, и достаточно, — вздохнул голос.
Высокий язык ему явно был привычней.
Тихо ругаясь, я послушалась. Стало полегче. Так, теперь бы голову повернуть, глянуть, кому там лапы пообламывать.
Рядом с койкой сидел невзрачный человек в светлой одежде и белом переднике с кучей застиранных ржавых пятен. В руках человек держал часы и большую не то иглу, не то спицу. Ещё несколько таких же штук лежало на прикроватном столике.
— Кто вы? Где я? Что со мной?
— Ты не поверишь, но у тебя Орры, — не отрывая взгляд от часов, человек с хрустом размял шею, потом нагнулся вперёд и больно кольнул в поясницу, — хорошо ребята вовремя доставили, ещё немного, и перекинулась бы.
Я хмыкнула и попыталась устроиться поудобнее. В этот момент послышался звук открывшейся двери.
— Здорово, Лысый! О, клиент очухался? Сколько уколов осталось? — спросил кто-то, по голосу похожий на Старшего.
— Клиент живуч, — врач снова зашепелявил на Простом языке, — ещё два, и на сегодня всё.
— Отлично. Тогда я сам справлюсь, мне с ней поговорить надо.
— Как скажете.
Врач удалился. Хлопнула дверь, в поле зрения появился Старший.
— Ну, с добрым утрецом, Ада. Как самочувствие?
— Да ничего вроде. Только эта проволка грёбанная чешется. Вы с ней что делаете, позволь узнать?
— Ослабляем как можем. О, время.
Старший взял иглу и кольнул меня в поясницу так, что пришлось впиться зубами в собственную ладонь, чтобы не заорать.
— Так… угу… Ещё один укол остался. Это мы постепенно убиваем механизм. Но за один раз всё сделать невозможно, носитель перекинется. Так что следующий сеанс у тебя через полциклиона… Ну, это если сговоримся, конечно. Кстати, вот оплата твоя. Мы тут вычли за провал с погоней, добавили за ранение… в сумме то же.
Я внимательно пересчитала деньги. Хмыкнула, легла поудобней: деловые разговоры лучше вести в комфорте. Ещё бы задницу простынёй прикрыть, да.
— Значит, вы можете снять Орры?
— Ну, не совсем снять… Обезвредить, скорее. Это долго. Таких сеансов, как сегодня, понадобится добрый цикл.
— А в обмен?
— Вот это я понимаю, деловой подход! — засмеялся Старший.
Потом он посмотрел на часы и ткнул меня иглой ещё раз.
