боевым успехам, владел тактическими основами теории и практики ведения боя расчетом противотанкового орудия с фашистскими танками — от подготовки позиции орудия к бою до единоборства с защищенным крупповской сталью «Тигром». Он знал, что уничтоженный фашистский танк — это, помимо всего прочего, спасение жизни его боевых товарищей из орудийного расчета и солдат-пехотинцев, которые могли разделить их горькую участь при неудачном исходе боя.
И потом он, став следователем, в своей работе исходил из того, что разоблачение убийцы — это тоже спасение жизни многих наших граждан, которых неразоблаченный маньяк мог отправить в мир иной. И если говорить по большому счету, то единоборство наводчика противотанкового орудия с его «коллегой» из фашистского танка — это единоборство следователя с убийцей, потому что и там, и здесь цена победы — чья-то спасенная жизнь и торжество справедливости.
Он, следователь и прокурор, не проигравший ни одной схватки с преступником, показал на практике, что значат приобретенные на фронте качества наводчика противотанкового орудия, дополненные потом качествами настоящего чекиста — чистые руки, горячее сердце, холодный рассудок.
И в этой его работе, как и в военном деле, понадобилось знание тактических приемов подготовки и ведения боя. Следователь, готовящий операцию «Раскрытие преступления», как и любой войсковой командир, разрабатывающий план предстоящей наступательной операции, изучает силы и средства противника, определяет наиболее целесообразные способы организации и ведения боя (расследования) в различных ситуациях. И в этой работе следователю, как и военном деле, не обойтись без знания тактических приемов ведения боя с противником (обвиняемым), в частности — отражение его контрударов, разоблачение замаскированных намерений и попыток ввести в заблуждение относительно своих сил и возможностей.
Командир полка перед решающей атакой перегруппировывает подразделения, концентрирует силы на главном направлении. Для следователя эта операция, наверное, заключается в концентрации собранных доказательств для последнего, решающего допроса обвиняемого, результатом которого должны стать вынужденное его признание в совершении преступления и полная капитуляция: «Все, гражданин следователь, попался я, сдаюсь — отправляйте меня в камеру».
Находясь в должности следователя на переднем крае борьбы с преступностью, автор одержал немало побед над опасными преступниками, о чем свидетельствуют его поощрения и публикации в издававшейся Прокуратурой СССР «Следственной практике» о методах раскрытия умышленных убийств.
А потом он, начальник следственного отдела областной прокуратуры, как опытный командир воинского подразделения учил следователей «как это надо делать». И не случайно в области, где он руководил раскрытием и расследованием умышленных убийств, пять лет подряд раскрывались все эти преступления. Вдумайтесь, читатель, в значение этого факта и сопоставьте его с днем сегодняшним. Это ли не эквивалент многих выигранных командиром воинского подразделения и воспитанными им солдатами сражений.
Все эти качества следователя и прокурора, профессионала высокой пробы, обнаруживаются в представленной на суд читателей книге, в которой рассказывается о затянувшемся на пятнадцать лет «расследовании дела», о беспрерывных сражениях с превосходящими силами противника, применявшего, пожалуй, более изощренные, чем разоблаченные им при расследовании уголовных дел преступники, подлые методы борьбы — вероломство, фальсификация, наглая и замаскированная ложь, клевета и моральный террор в отношении автора книги.
Приведенные в книге протоколы судебных заседаний и допросов клеветников различного ранга наглядно демонстрируют читателю высокое мастерство ведения боя, где, как и в сражениях на полях войны, побеждают знания и опыт, помноженные на силу воли; тактически грамотная подготовка к предстоящему бою и настойчивое, высокопрофессиональное выполнение запланированных действий. Подобно тому, как командир войскового подразделения навязывает противнику невыгодные для него условия боя и вынуждает его на единственно возможные, заранее спрогнозированные командиром действия, автор, как видно из блестяще проведенных им допросов, ставит своих оппонентов в положение, когда они вынуждены давать единственный спасительный, с их точки зрения, ответ, после чего следует заранее приготовленный завершающий удар — вопрос на поражение, на который уже не может быть иного ответа, кроме молчания, за которым — признание своего поражения.
Прием «загнать противника в угол» рядом блестящих неотразимых ударов, последствием которых становится капитуляция, — это тактическое оружие, эффективное как при проведении военной операции, так и в схватке следователя и прокурора с преступником. Переход от обороны к наступлению, как тактическое оружие в военной операции, автор демонстрирует читателю на судебных процессах, когда оборонительная операция по защите чести и достоинства своего поколения и Верховного Главнокомандующего превращается в операцию наступательную против клеветников.
Признание судом нравственной правоты и юридической безупречности позиции автора — это фиксация именем закона победы солдата в трудном, порой драматическом сражении с превосходящими силами противника. Составной частью каждого выигранного в судебном заседании сражения был индивидуальный бой с конкретным противником, тоже владеющим искусством боя и оружием большой поражающей силы. Бой этот нередко напоминал рукопашную двух непримиримых врагов, в которой победу одерживал фронтовик, получивший много лет назад закалку на полях войны, а потом в сражениях с преступниками.
И неудивительно, что с таким противником не решались вступить в открытый бой в дискуссиях отягченные высокими званиями и почестями доктора наук и академики. Потому что у них не было главного оружия — достоверных фактов, доказательности мышления, выработанных следственной и судебной практикой тактических приемов ведения боя — всего, чем обладал автор книги.
Не решились они вступить в открытый бой еще и потому, что автор уже изучил их оружие и доводы, произвел «расследование», в результате которого
