— Как же он выглядит? — заинтересовалась Майя.
— Выглядит он так, — со знанием дела показала Жива, — до пояса, вернее, до бёдер, — это голый мужик… — Совсем голый? — удивилась Майя.
— Ага, до бёдер. А вот затем ноги его плавно перетекают в два змеиных хвоста, на которых он и передвигается.
— Да ну тебя! — отмахнулась Майя. — Что за сказки ты опять рассказываешь?
Ей было непонятно: то ли Жива смеётся над ней, то ли говорит всерьёз.
— Сказки — не сказки, а девушки-то ведь пропадают. Вернее, девственницы. Два раза в год, на хеллоуин и в Вальпургиеву ночь наг выбирает себе девственницу из числа пришедших на гору и в качестве жертвенной дани утаскивает её в свою нору.
Подойдя к железнодорожному мостику через Лыбедь, Майя первой взобралась на насыпь.
— А что, он… и сегодня будет себе девственницу выбирать? — с тревогой спросила она.
— Ага, — насмешливо ответила Жива, поднимаясь на насыпь вслед за ней.
Переступив рельсу и встав одной ногой на шпалу, Майя обернулась, не замечая, что прямо на неё со стороны Лысой горы на всех парах несётся скоростной поезд «Хюндай».
— Что, правда? — переспросила она.
— Назад! — испуганно закричала Жива и, схватив её за руку, резко дёрнула к себе. Едва Майя отскочила назад, как мимо неё со свистом промчался поезд. Машинист не успел даже нажать на звуковой сигнал. Пара секунд мелькания вагонов — и вот уже серебристый змей унёс свой хвост далеко вперёд!
— Пипец! — облегчённо вздохнула Жива, — ещё бы секунда, и от тебя мокрого места бы не осталось.
— Это точно, — кивнула Майя и тут же с тревогой спросила, — а скажи… почему же… зная всё это… ты не боишься сегодня идти на гору?
По лицу её было заметно, что рассказ о наге напугал её больше, чем умчавшийся поезд.
— Ну, — пожала плечами Жива, — во-первых, потому что мне это не грозит. Я ведь уже не девственница, — она почему-то печально вздохнула, но, взглянув на кузину, на её ошеломлённый и потерянный вид, тотчас догадалась, — а ты разве ещё…?
Не поднимая глаз, Майя молча кивнула головой, а затем тоже вздохнула.
Тем временем, экскурсионная группа, опережая ведьмочек на пятнадцать минут, подошла к Главному входу на Лысую.
— А знаете, почему эту гору назвали Девичьей? — неожиданно спросил гид.
— Почему? — сразу же заинтересовалась женская половина группы.
— Потому что здесь с давних пор девушки исчезают.
— Как это, исчезают? — опешила Лада.
— А вот так, бесследно, — ответил гид. — Как утверждают ведьмы, постоянно бывающие здесь, их умыкает некая тварь, которую они называют
— Наг? — переспросила Лада.
— Наг, — подтвердил гид. — Когда он замечает на горе красивую девушку, то всегда причмокивает от удовольствия. Вот так, — трижды произнёс он характерный отрывистый звук. — При этом появляется он перед жертвой не совсем в обычном виде, чем её и пугает.
— Как же он выглядит?
— Выглядит он так, — со знанием дела ответил гид, — до пояса, вернее, до колен, — это голый мужик…
— Совсем голый? — удивилась томная женщина, глядящая на него огромными коровьими глазами.
— Ага, до бёдер. А вот затем ноги его плавно перетекают в два змеиных хвоста, на которых он и передвигается.
— Да ну вас! — отмахнулась Лада. — Что вы такое выдумываете?
— Ничего я не выдумываю. Вот смотрите.
Босоногий гид вытащил из камуфляжной сумки планшет, включил его и показал всем несколько снимков из музея Пергамон в Берлине, изображавших горельефы алтаря Зевса, созданного во втором веке до нашей эры. На каждом из снимков отчётливо были видны скульптуры змееногих мужчин.
— Ну, что скажете на это?
— Да выдумки всё это! — возразила Лада. — Такого не может быть!
— Это всё мифы Древней Греции! — поддержала её похожая на обезьяну дама в чёрных роговых очках.
— Ну, хорошо, — усмехнулся гид, — тогда взгляните на эту репродукцию картины итальянского художника 16 века Джулио Романо, которая называется «Юпитер и Олимпия». На ней, как видите, вновь изображён змееногий мужчина.
— Фу, какая пошлятина, — скривилась толстая тётка с обрюзгшим лицом и заплывшими, как у свиньи, глазками, разглядевшая между ног у змееногого возбуждённый член.
