ущелье, которое затем сомкнулось.
— Как видишь, было! Раз забор исчез.
— Ох-еть, б.! — взялся за голову Димон-А. — Мне до сих пор кажется, — покачал он головой, тупо глядя на провал в заборе, — что нам всё это кажется.
— Хочешь сказать, трип продолжается? — засомневался О`Димон.
— Что? — не понял Димон-А.
— Ну, наше … это… психоделическое путешествие…
— А ты думал, оно закончилось? — неожиданно живо он обернулся к приятелю. — Оно только начинается. Ты лучше скажи, б., что теперь со мной будет? Я же два круглых сразу захавал.
— Скорей всего, тебе конец, — усмехнулся О`Димон и, подобрав с земли осколок зеркала, протянул его товарищу, — глянь, что с тобой стало.
Димон-А заглянул в остроугольный осколок и с ужасом обнаружил, что его голубые глаза почернели. Зрачки у него расширились до такой степени, что почти полностью вытеснили собой радужку. Его глаза стали двумя безднами, в которых терялся разум.
— О, чёрт! Б.! Б.! Б.! — в ожесточении трижды ударил он себя в грудь, и каждый раз за его спиной на мгновенье появлялось мимолётное видение демоницы сквернословия по имени Лиад.
— Пора для тебя уже панихиду заказывать, — съязвил О`Димон.
— Да пошёл ты на…! — привычно ответил ему Димон-А.
И тут же за его спиной демон Уй продемонстрировал О`Димону, куда тому идти. Димон-А метнул взгляд на приятеля и с удовлетворением отметил, что у того также вместо привычных карих глаз чернели два бездонных колодца. Кактусы продолжали действовать.
— А разделился бы со мной по-братски, — продолжал доставать его О`Димон, — может быть, жив бы, и остался. Это всё твоя жадность — твой второй смертный грех. Так что 2: 2, — подвёл он счёт.
— 3: 2, — поправил его Димон-А.
— Почему это?
— Ты завидуешь мне, а зависть — это тоже смертный грех.
О`Димон обиженно отвернулся и тут обнаружил в тёмном углу на стене сатанинскую пиктограмму — заключённую в круг перевёрнутую острым концом вниз пятиконечную звезду, в которую вписаны были мелом два рога, два уха и борода козла. Ниже, мелом же, было написано слово ТЕМОФАБ.
Димон-А, тем временем, разглядывал намалёванную на противоположной стене смешную рожицу в виде подковы с двумя крестами вместо глаз. Прямая линия, изображавшая нос, вела к высунутому изо рта языку. Ниже была начертана знакомая цифра VII. Что бы это могло значить? Краем глаза он заметил, что О`Димон вдруг попятился к двери. Попятился с таким видом, будто увидел что-то страшное.
— Ты чего, б.? — с недоумением взглянул на него Димон-А.
— Мне тесно, — словно задыхаясь, ответил он. — Для троих тут слишком мало места.
— Для троих? — забеспокоился Димон-А. — Где ты видишь троих? Кроме нас тут никого нет.
— А ты посмотри туда, — кивнул О`Димон в дальний угол, продолжая, как рак, медленно пятиться к двери.
Глаза его были окутаны страхом. Напуганный его взглядом, Димон-А не сразу рискнул повернуть голову и глянуть в
— Ты, чего, этой рожи испугался?
— Какой рожи? Ты чёрта видишь там в углу?
— Нет.
— И я нет. А он там есть!
— Ладно, не нагнетай.
— А ты приглядись получше.
Димон-А пригляделся и обомлел. В тёмном углу рядом с пиктограммой на задних копытах стоял и ухмылялся знакомый чёрный козёл с жуткой очеловеченной мордой и с обнажённой женской грудью. За спиной его чернели два крыла, а между ног торчал блестящий эрегированный стержень.
Не выдержав бесовского напряжения, исходящего из проникающих в душу глаз козла, О`Димон вдруг в ужасе бросился к дощатой входной двери и со всей силы принялся дёргать ручку на себя, но та, запертая с другой стороны на задвижку, никак не поддавалась ему.
Недовольный произведённым шумом, чёрный козёл приложил к губам указательный перст правой руки, на которой было выколото слово "запутай", и предупредительно зашипел: т-ш-ш-ш.
— Ты кто, б.? — ошеломлённо произнёс Димон-А, поражённый увиденным.
Чёрный козёл вновь усмехнулся и указательным перстом левой рукой, на которой проглядывала татуированная фраза "распутай", показал на слово
