Узнать угренка, но не того, который помог мне с Лораком, а Старшего, было мудрено.
Весь в крови, морда ободрана, словно по ней чем тяжелым приложились, а что не ободрано, то темной краской вымазано, чтобы в ночи белым не светить. Рука подозрительно висит плетью, сам хромает, рубаха в клочья, вода капает…
Да, сколько веревочке ни виться, а петельке быть.
– Что случилось?
– Госпожа Ветана… не гоните. Пожалуйста.
– Да не погоню, – махнула я рукой. – Садитесь, сейчас лечить буду. Так случилось-то что?
– Госпожа Ветана, у меня отец и брат… Стража нас встретила.
– Обоих? Насмерть?
Судя по взгляду Угренка – увы.
– Ладно.
Я прикинула, что надо сделать, вздохнула и полезла в шкаф. Достала здоровущую рубаху, купленную по случаю у старьевщика (хотела на полоски бинтов распустить), вытащила из шкафа бутыль с выморозками, наполнила стакан.
– Пей. Не то свалишься.
– Не поведет меня?
– Закусить дам. Рубаху надо разрезать, у тебя плечо, кажется, выбито…
– Это я о скалу.
– Я сейчас плечом займусь, а ты расскажи, что случилось.
– Предательство. Мне и здесь опасно оставаться, я бы ушел, но некуда.
– В таком состоянии ты раньше свалишься. Какое уж тут ходить?
Я вооружилась ножницами и принялась спарывать с контрабандиста остатки рубахи. Угренок залпом, как воду, хватил стакан с выморозками, даже не поморщившись.
– Плохо сегодня ночью вышло. Очень плохо.
Я слушала краем уха, ощупывая плечо. Вывих, так и есть. Хорошо если связки не разорваны. Нет, вроде бы нет. Но больно мужику будет…
Угорь-старший тем временем исповедался, как на допросе. Контрабандисты и есть контрабандисты. Добыча жемчуга выглядит примерно так: ночью взять лодку и идти к жемчужным отмелям. Там же… Кто-то может понырять за жемчугом, а потом уплыть обратно. Угорь действовал по-другому. Он договорился с теми, у кого жемчуг был официальным промыслом. По одной, по две жемчужины они утаивали их от чиновника, приставленного к ныряльщикам, а потом складывали. И, когда накапливалось штук сто, – передавали Угрю.
Да, ночью. Да, в море.
В условленном месте оставляли сверток с жемчугом, а взамен забирали такой же сверток, но с приятными золотыми монетками. Конечно, не полная цена, но и не казенная.
Королю это не нравилось, и ночью в тех местах крейсировали лодки морской стражи. Обычно Угорь как-то расходился с ними, но в этот раз ему не повезло. Их заметили, бросились в погоню. Угренка-младшего, Торна, положили почти сразу, из арбалета. Угорь понял, что шансов почти нет, и пошел на жуткий риск – направил лодку на рифы. В прилив он знал местечко, где можно было проскочить.
В этот раз не получилось. То ли прилив еще не набрал силу, то ли две стрелы помешали… Одним словом, лодка наткнулась на рифы. Угорь и второй угренок ушли под воду. Не выбрался бы ни один, если бы не повезло. Лодка разлетелась на доски, в одну из них мертвой хваткой и вцепился угренок, другой рукой придерживая отца.
Тело брата? Знать бы, где оно сейчас. Море выбросит, если пожелает. А нет… Не он первый ушел в море. И точно не он – последний.
Угорь быстро терял силы, просил сына бросить его, но парня заклинило. Он только что не зубами вцепился в доску и держался. И греб, как мог. Рука? Жить захочешь – еще не так раскорячишься. Он и не ощутил в запале-то. Это уж потом, когда на сушу выбрался, отца вытащил, там и накрыло…
На этом месте парень взвыл, потому что я что есть силы дернула его руку, возвращая сустав на место.
– Твою мать!!!
Я кивнула.
Тяжело, конечно, но я справилась.
– Ну-ка рукой двинь…
Угренок послушно пошевелил пострадавшей конечностью.
– Болит.
– И болеть будет. Но сустав я на место поставила. Потерпи, раны хотя бы первично обработаю… Кстати, а почему ты пришел сюда?
– А куда еще?
