девушку и басовитым голосом, который при необходимости сможет заменить трубу, вызывающе произнес:
— Что здесь происходит? Зачем нуба на респе держишь?
План созрел мгновенно, точнее не план, а его набросок, а дальше импровизация…
— Дядя, дядя — чуть ли не плача, выбежал я из ограды. Воины и девушка удивленно уставились на меня, а я, видя заинтересованность зрителей, продолжил — Дядя, помогите. Эта девушка-лиса меня убивает, *хлип*. Я к пааапе в капсулу зашел пооиграть. А выыыйти не мог, *хлип*, - и глаза, глаза побольше, больше грусти и слез. Рукой утираю слезы и сопли, — К ней подошел спросить, а она, она меня дууураком называть и этим… нубооом. А я захотел ее хвостик потрогать. Он, он красииивый. А, а, а онааа меня больно бить и я тут. Аааа потом она ещеее меня бить, дяяяядяяяя, — плачу большими слезами, боольшими грустными глазами, в которых надеюсь много боли, грусти, обиды и страдания. Еще раз хлюпаю и опять утираю слезы и сопли рукавом. Ииии… Да, мне удалось, ой да я, ой да молодец. Медаль мне за самую лучшую роль! В глазах парней так и плещется злость.
— Что же ты, тварь, делаешь? — гном уже не злится, нет, он рычит, его глаза пылают. Наверное так выглядят судьи, что выносят смертный приговор маньякам.
— Да я, да он… — смогла лишь вымолвить растерянная девушка. А может у неё действительно такой маленький словарный запас…
— Ребят, нечего с ней говорить, мочим эту дрянь! — крикнул один из парней и все завертелось. Девушка еще пыталась отбиваться, но все закончилось довольно быстро. Парни ее просто зажали, а гном своей секирой поставил жирную точку в этом противостоянии. Через несколько секунд тело развеялось дымом и на земле остались ее короткие парные мечи, связка кинжалов, пара вещичек и золото.
— Дяди, дяди, спасибо, *хлюп*, спасибо! Вы очень добрые. — пока лез к ним обниматься, а они отбивались, успел быстренько закинуть мечи, кинжалы и сотню золотых. Оружие бросать было жалко, а вещи уже не влазили. Взял только перчатки еще дополнительно, и то вышло почти в притык. А теперь надо думать, как быстренько свалить, пока они ничего не поняли… О, а вот и выход!
— Еще раз спасибо, дяди. О, бабочка! — И скачем в припрыжку, улыбаемся и скачем за бабочкой к ближайшему дому… А там за дом и быыыстро в лес пока они не видят…
(То же место через тридцать секунд).
Боргор, как звали его тут, гном 83 уровня, весь в броне, с секирой в одной руке и с щитом в другой. А в реальности любящий дед и отец. Он смотрел вслед убегающему мальцу, пытающемуся поймать бабочку, и улыбался.
— Эх, молодежь, дети, цветы жизни. Хороший паренек… — прогудел Боргор.
— Ага. А какой искренний — подтвердил человек закованный в броню с двуручным мечом.
— А как он нас благодарил? Мне даже неудобно стало, что мы сначала решили убить ПКашницу из-за шмота. — произнес смущенно парень в легкой кольчуге с двумя мечами и луком за спиной.
— Цыц, Хальт, может сначала и так, но потом уже мальцу все захотели помочь, — прервал самобичевание соратников Боргор.
— Ребят, а кто шмот подобрал? Тут только несколько кожаных тряпок. — произнес рыцарь с мечом.
В ответ ему было молчание.
— Ребят, мне кажется, или это успел сделать тот малой? — выразил общие мнение рыцарь.
Опять ответом ему было дружное молчание. Все стояли и пялились вслед убежавшему мальцу. Лишь Боргор попытался почесать затылок, но наткнулся на железный шлем.
— Хек, шустрый малый — то-ли одобрительно и с удовольствием, то-ли с удивлением протянул Боргор.
— Ребят, а вам не кажется, что при входе в игру нас всех проверяют на физический и психический возраст, который должен быть выше 20 лет? — протянул рыцарь.
Компания снова погрузилась в тишину. Через несколько минут Боргор выругался, но беззлобно, а скорее даже как-то довольно. Рыцарь просто хмыкнул. А Хальт стал хихикать, а потом уже заржал в голос, при этом пытаясь говорить.
— Ахахаха, ой не могу, он же нас, ухаха, как детей, ахаха, ой не могу, уважаю…
А в это время тот самый малец, сверкая пятками, улепетывал в лес…
Глава вторая
Дикарь
Глава 2 — Дикарь
Спринтерский стиль, успешно приведший вглубь леса постепенно сменился шарканьем в стиле «старик обычный». Пропетлял я знатно, прямо как пьяный новоявленный отец. Так, под конец уже еле волоча ноги, я добрался до дерева, ветка которого показалась достаточно удобной. Под сенью листвы, в
