Ведущая поправила маску, словно задумчиво разглядывая собеседника.
— И еще вопрос. Вы говорите, что воины, после великой войны, попадали на страницы летописей. А сейчас — простой игрок — может попасть в историю? Или это была исключительная мера, вызванная исключительными обстоятельствами?
— Этрейтион не зря назван вторым миром. Во время войны в летописи вошли обычные игроки, просто совершившие что-то сверх обычного. И сейчас ничего не изменилось: каждый может оставить свой след в истории, войти в летопись. Причем, каким будет этот след — решаете вы сами. Может, вы решите стать великим алхимиком, ученым, а может, не желая сидеть в библиотеках, сотворите легендарную вещь, будучи кузнецом. Может, вы откроете новые тайны или возродите старые знания, оставив след в истории как второй Менделеев или Эйнштейн. Может, вы решите из простого жителя стать богом — это тоже возможно. А может вы прославитесь как великий полководец, или архимаг, что сжигает армии мановением руки. В Этрейтионе возможен любой путь, даже если вы решите стать королем-тираном, деспотом, угнетающим свой народ, или даже темным властелином мира — административно вы не получите никакого запрета. Возможно, позже, детей Этрейтиона будут пугать вашим именем — или ставить вас в пример.
Во время своей речи директор даже немного подался вперед, словно пытаясь передать свой пыл собеседнице. Даже маска не мешала видеть, насколько эта тема его захватывает. Ведущая чуть задумчиво улыбнулась.
— По вашим словам получается, что любой игрок может изменить историю всего мира. Неужели нет никаких формальных, административных ограничений на действия игроков? Почему тогда игроки не становятся королями массово?
Самуэль снова откинулся в кресле.
— А почему в нашем с вами, в реальном мире, не все короли? Да, в Этрейтионе у игроков много возможностей, но и, как я уже говорил, много же и конкурентов. Да, все в ваших руках, но будьте готовы, что на любое ваше действие может быть противодействие. Угнетенный деспотизмом короля народ может подняться на восстание. Легендарного архимага могут пожелать подло убить конкуренты. Вариантов множество, Этрейтион — не тот мир, где вам выдадут квест легендарного уровня и расчистят дорогу к престолу богов. Для достижения больших целей в Этрейтионе надо приложить большие усилия — все как и в реальном мире. Если же рассуждать исключительно с теоретической точки зрения, то игроки могут даже уничтожить этот мир. Конечно, вероятность этого весьма низкая, но не нулевая.
Девушка покачала головой, словно не соглашаясь с собеседником:
— Что ж, с ваших слов понятно, что цель проекта — полный аналог реального мира. И хотя компания поощряет игроков, выбравших для себя полное погружение, таких, по нашим данным, немного, а Этрейтион остается игрой. Реалистичной и проработанной, сложной даже для опытных игроков, но игрой. Поэтому хотелось бы уточнить, Самуэль, все, что вы говорите о реальности мира и безграничности возможностей — касается только игроков на полном погружении, так называемых Витеров, или же всех? И какая, с точки зрения игры, разница между Витером и обычным игроком?
Если бы лицо директора не закрывала маска, можно было бы увидеть его улыбку после этого вопроса, по крайней мере, в голосе она звучала весьма явно.
— Я бы не сказал, что процент Витеров в Этрейтионе мал — игроки на полном погружении составляют примерно 20–40 % процентов от месячного онлайна. Да, по сравнению с другими играми, у нас действительно более привлекательные для них условия. В том числе, наша компания, благодаря плотному взаимодействию с передовой медициной, может гарантировать, что человек, ставший Витером, проживет минимум 50 реальных лет, и это, согласитесь, весьма важно для пожилых людей, ведь таким образом они могут рассчитывать на целый век насыщенной жизни в нашем мире.
Но можно ли назвать это поощрением? Я бы скорее сказал, что это не более, чем честность по отношению к Витерам.
А отвечая на ваш вопрос: принципиального различия между Витерами и простыми игроками нет, у каждого есть возможность реализовать любое свое начинание.
Но при этом у них совершенно различный способ взаимодействия с миром. Витеры живут в Этрейтионе, они не могут позволить себе выйти из онлайна, пересоздать персонажа, стереть свое прошлое и исправить ошибки. Уровень ответственности у Витеров выше: то, что для простого игрока небольшая помеха, незначительная неприятность — для Витера может быть серьезной проблемой. Но в Этрейтионе все находится в равновесии: при том, что у Витеров выше ответственность, над ними не властны цифры. Обычные игроки ограничены уровнями умений, навыков — Витеры нет, для них мир полностью реален. Витеры живут без помощи системы, без подсказок. Например, если обычный игрок прокачивает навык следопыта, следы зверей начинают подсвечиваться, а количество получаемой информации зависит от уровня навыка. Тогда как численные характеристики навыка у Витера — не влияют ни на что: Витеру необходимо самому замечать, узнавать следы. Или при ковке меча — обычный игрок может просто следовать указаниям системы — и получит результат в соответствии с цифрами, в своем профиле. В то время как Витеру необходимо самому понимать, по цвету стали, по звуку клинка, что именно необходимо выполнить в тот или иной момент.
Девушка удивленно покачала головой:
— С ваших слов, Самуэль, получается, что у Витеров гораздо больше сложностей при игре, чем у обычных игроков. Какие же тогда плюсы у них, почему игроки становятся Витерами?
— Понимаете, Витеры принимают мир Этрейтиона как реальность, становятся его частью — и для них многое становится возможным. Обычному игроку-ремесленнику система не позволит создать легендарный предмет, или даже эпический: пока ранг ремесла не откроет эту вероятность, система
