Место боя уже в ста саженях от нас. Эх, бинокль бы, или подзорную трубу на край! Впрочем, на зрение не жалуюсь, черемисы это, повстанцы мать их! Да они ... отступают? С чего бы? При их численности, это глупо, да и храбрости им не занимать, в прошлый раз на картечь перли до упора. Ан нет, просто грести перестали, вот их течением и сносит. Впрочем, ничего хорошего, весла то они на луки поменяли и презлые все. Кто остался в живых...
Еще раз бьет единорог, расчищая чайке фарватер от перегородившей его одинокой лодки. Картечь, даже двенадцатизолотниковая, да с дистанции в полста саженей, для легкой лодки -- страшное дело. От гребцов остались только кровавые ошметки, нос лодки вынесло напрочь и она шустренько идет ко дну. А с чайки в этот момент бьют дробовики, чуть наискось, потому как до остального противника еще саженей сорок. Ему бы стрелять начать, расстояние лучше не придумать, но куда? Порох-то дымный, а ветер как назло почти полностью стих и поменял направление румбов на шесть. Если сначала дул сбоку, теперь почти что параллельно течению реки. Так и плывет чайка среди дымовой завесы подгоняемой ветерком.
Среди черемисов дураков не оказалось: в белый свет, как в копеечку, никто стрелять не стал. Оно и понятно, чайку, и ту из-за дыма толком не видно, не то что людей, стрелы с наконечниками из железа, костяными кольчугу не пробить, а железо немалых денег стоит. Куда как сподручнее потом из трупа свою стрелу вырезать, чем нырять за ней на дно. А тут никакой гарантии, да и опасно: лягут мои бойцы под прикрытия борта, и в кого тогда стрелы полетят, тем более что дымное облако как раз уже между черемисами? Ага, ветерок чуть усиливается, но натянуть луки черемисы вроде как не успевают. Едва на чайке поняли, что находятся точно между противником, начинают работать перезаряженные ружья, и дым снова начинает укрывать борта. Вот только дробовикам это не помеха, как и единорогу: залп картечи вспарывает воду и крушит борта лодок. Несколько человек летят за борт, и вода вокруг них быстро краснеет от крови.
Мои пушкари ждут команды, но я не спешу, нужно пропустить чайку и поравняться с противником, чтоб уж наверняка. А ведь держаться черемисы, не бегут! Хотя нет, по правому борту, на одной из уцелевших лодок кто-то в шикарном доспехе, отдает приказ, и все кто может, послушно берутся за весла. Вот только они по большей части разбиты картечью, да и мало осталось тех, кто может грести, а расшива в шестидесяти саженях, причем с каждой минутой она продвигается вперед, а противника наоборот -- сносит под прицел наших пушек. За плеском плиц и шумом воды трудно расслышать, какие именно команды отдает черемисский предводитель, но действует он толково. Вытащили из воды раненых, сильно разбитые лодки бросили, перебравшись на остальные, и начали резво отходить к берегу. Нельзя такого ушлого вояку отпускать. Не сможем догнать -- пристрелю!
Дым, закрывающий чайку, относит ниже по течению, и уже видно, как там начали поднимать парус. Еще не навоевались? А ведь успели их черемисы обстрелять, вон на передней банке перевязывают раненых. Убитых вроде нет. А что с тем противником, что слева по борту? Ага, вижу, в сторону противоположного берега отворачивают, но уйти им некуда, протоку Старой Волги мы миновали, и проскочить туда, не попав под нашу картечь, у них не выйдет. Единороги заряжены, расстояние саженей сто, не больше, как поравняемся, будет чуть меньше, идут то не шибко, большая часть не гребут, а сидят, привалившись к борту, а кое-кто и на дне лежит, если выбросить за борт не успели.
Кричу вслед обходящей нас чайке, чтобы разворачивались к правому берегу -- не дать уйти основной группе противника. Не столько услышали, сколько увидели, куда я показываю. А уж что делать с противником они знают и без меня. Вторая чайка тоже меняет курс, но пока она далековато, идут на веслах, потому как ветер встречный.
А вот теперь пора. Привод переключен на вытяжку дыма, расшива замедляет ход. Командую "Огонь!" и залп из шести стволов разносит лодки по левому борта. Жаль не все, ну да ладно, за дюжину секунд им далеко не уйти. Пушкари у меня руку набили на этом деле. Стреляют они не особо хорошо, а вот заряжать могут хоть с закрытыми глазами, на рефлексах, сказываются тренировки на полигоне с утра до вечера. Впрочем, со стрельбой дело наживное, им пока ядром в окно попадать не нужно, потому как картечью бьют, а для нее вместо прицела и компас годится. Перезарядили? Теперь командую "Оба борта Огонь!" Все, тех "морячков" что слева, можно списывать на берег, плавсредства у них теперь могут идти в одном направлении -- ко дну! По правому борту несколько лодок собрались туда же, но как минимум половина на плаву, в том числе и та, что с предводителем. Везучий!
Догоним! Привод опять на колеса, руль на борт, плицы пенят воду, и расшива неспешно разворачивается по широкой дуге, неуклонно прижимая противника к берегу. Я держу в руках свой лучший ствол и жду. Дойдут до берега -- буду валить "главаря". Расстояние саженей сорок пять, успели чуток оторваться, когда мы ход сбросили, но теперь догоняем. Нет не успеем! До берега девять саженей, восемь, шесть, пять... первая лодка причалила! Вскидываю ружье...
Черемисский предводитель, перебрасывает ногу через борт. Удачно он повернулся, можно и не убивать: есть шанс, что живым возьмем. Дожимаю спуск, и приклад привычно бьет в плечо. Пуля разворачивает тело на пол оборота и откидывает его обратно, в лодку. Из нее уже все выбирались на берег,
