если явится кто-нибудь из Лондона.
— Ну что ж, поживем — увидим, — кивнул я и взглянул на часы. — Мне пора. Если Ламберт объявится, скажите…
— Я уже объявился! — раздался звонкий голосок.
Бухнула дверь, впустив свежий воздух и резкий запах керосина, и в клубах морозного пара перед нами предстал Ламберт.
— Извините, что долго, сэр! — зачастил он, грохнув на стол бидон с керосином. — Здравствуйте, мистер Кин! Мистер Оливер, тут миссис Таусенд передала кое-что — просит напечатать объявление от Благотворительного общества, по обычным расценкам.
— А что там? — спросил редактор.
— Да за последнюю неделю уже шестерых бродяг замерзшими нашли, — пояснил Ламберт, хлюпая носом. — Двоих — в стогу сена, еще кого-то — прямо на обочине, видно, шел-шел, да не дошел… Зима чересчур холодная, вот они и… Ну и миссис Таусенд просит проявить милосердие и если не пускать их погреться, так хоть налить горячего чая или супа полполовничка.
— Главное, не спиртного, — добавил я. — От него в разы лучше замерзается.
— Правда? — удивился репортер, и я кивнул:
— Сначала быстро согреваешься, а потом мерзнешь еще сильнее. Можете проверить, только далеко от дома не отходите, не то простынете, чего доброго.
— Нет, спасибо, я не пью, — серьезно ответил Ламберт, — поверю на слово. Во-первых, вы опытный путешественник… и не отнекивайтесь, мистер Кин! А во-вторых, я слышал о таких случаях: наберется человек в баре, уснет на улице и замерзает насмерть, хотя был бы трезвым — холода и не заметил бы.
— Да уж, парадокс… — вздохнул мистер Оливер. — Давайте это объявление, Ламберт. Поможете? Немного осталось, а я уже что-то выдохся…
— Конечно! Ой, только… Мистер Кин, вы же уходить собрались? — с очаровательной непосредственностью спросил Ламберт.
— Вообще-то, я хотел вас кое о чем расспросить, — невольно улыбнулся я.
— О… о! Тогда, сэр, обождите минуточку, я помогу мистеру Оливеру и буду в полном вашем распоряжении. Только, если вас не затруднит, скажите Пинкерсону… то есть инспектору Пинкерсону, конечно, чтобы тоже подождал. Он там, на улице, в машине…
— А его каким ветром сюда занесло?
— Нам по пути было, — пояснил Ламберт и забавно порозовел. — В смысле, он ехал в участок, а я вот с керосином… Ну он и подвез, а потом я тоже собрался в участок, потому что он обещал рассказать об одном интересном случае… Вот.
— Хорошо, я попрошу его подождать, — кивнул я. — Только не застревайте тут надолго.
— Конечно-конечно, мистер Кин! — радостно ответил он. — Спасибо!
Я распрощался с мистером Оливером, который, передав дело в молодые руки, блаженно отдыхал на трехногом табурете, и вышел.
Пинкерсон ездил на кошмарном рыдване, который когда-то отдал ему Таусенд, и менять его не собирался. В этом автомобиле, по-моему, не было уже ни единой родной детали: инспектор был частым гостем в гаражах, где работали мои старые знакомцы, там-то и делал ремонт. (Полагаю, заодно он разживался полезной информацией, но это уж дело десятое.) Так или иначе, но хоть выглядел этот автомобильный монстр Франкенштейна устрашающе, а в темноте так и вовсе мог довести неподготовленного человека до заикания одним своим видом, он все-таки ездил, и довольно быстро.
— О, мистер Кин! — обрадовался Пинкерсон, приплясывая на тротуаре. И то, сидеть в салоне, надо думать, было зябко. — Какими судьбами в этих краях?
— Мне нужен был Ламберт, — пояснил я, поздоровавшись, — но вы оба мне попались, очень удачно!
— А где он, кстати?
— Сказал, сейчас поможет мистеру Оливеру и выйдет, просил подождать. А вы что, намерены раскрыть этому прытко пишущему юнцу какую-нибудь тайну следствия? — поддел я.
— Ни за что! — обиделся Пинкерсон, убыстряя темп и изображая что-то вроде ирландского рила.
Выглядело это зажигательно, я даже поймал себя на том, что начал двигать плечами и пристукивать каблуком в такт.
— Глядите, глядите, уже и полиция под его дудку пляшет, — послышался мне шепоток. — А он стоит, глядит — не мигает, вот точно колдует…
Я быстро обернулся, но увидел только удаляющиеся спины — одну в клетчатой шали, другую в однотонной.
— Знакомого увидели? — осведомился Пинкерсон, переходя на что-то из цыганского репертуара. Во всяком случае, такую тряску плечами я видел именно в таборе, инспектору только связки монисто не хватало для пущего эффекта.
— Нет, но кое-что услышал, — пробормотал я. — Послушайте, до вас не доносилось ничего… хм… странного обо мне?
— В каком смысле?
— В прямом! О том, что я занимаюсь черной магией, к примеру, что у меня дурной глаз…
— Он у вас стеклянный, — хихикнул он, а я не стал его разубеждать, всё равно не поверит, что доставшиеся мне от шамана глаза вовсе не
