– В смысле?
– Пора икры по-прежнему весной, – сказала та, – но головастики теперь растут внутри, внутри, а потом выходят в теплую воду!
Она довольно рассмеялась и похлопала ладонями по плоскому животу. Руки у нее четырехпалые, с длинными пальцами, а фигура – совершенно плоская, без намека на женские округлости.
«Это что же они, полулюди? – терялась в догадках Шура. – Или нет? Рыбы тоже бывают живородящими, но то рыбы, а это… ну да, лягушки они, как я сразу не поняла!»
Помотав головой, она решила, что сейчас не время и не место разбираться в особенностях физиологии куакки.
– Скоро придем, – сказала болотница, шлепая по грязи. Она была босиком, длинные ступни уверенно нашаривали кочки среди травы. Шура старалась ступать след в след, чтобы не провалиться. – Тебе повезло, человечек, ты пошла в сторону моего дома, а тут только одна трясина, да, одна…
– Меня Шурой зовут, – сказала девочка.
– Шур-Рой… – не без труда выговорила та. Шура не стала поправлять, пусть зовет, как хочет. – А меня прозвали Куа-Тан. Это имя для людей, а по- нашему будет так…
Она издала какой-то непередаваемый звук, клокочущий или булькающий, завершившийся звонкой трелью. Определенно, это человек бы повторить не сумел.
– Пойдем, Шур-Рой, пойдем, – торопила болотница, а девочка невольно замедлила шаг. Что это она так разогналась? И такие ли уж хорошие намерения у куакки? Кто их знает!
– А почему вы мне помогаете? – спросила она настороженно.
Куа-Тан остановилась, обернулась, приоткрыла широкий рот. Мимику ее понять было невозможно.
Но вот светлое горло дернулось, и болотница снова разразилась смехом.
– Ты думаешь, что идешь в ловушку? – спросила она. – Не бойся, Шур-Рой, куакки не едят людей. Кто пробовал, говорит, невкусно, совсем невкусно!
Шура невольно шагнула назад.
– Пойдем, пойдем, – Куа-Тан решительно взяла ее за руку и потянула за собой. Прикосновение, против ожидания, оказалось не холодным и влажным, а почти обычным, человеческим. Только кожа на ощупь казалась странной. – Скоро ночь, а ночью в Брогайхе нехорошо быть далеко от дома! Вот и пришли…
– Куда? – завертела головой Шура.
– Вот же! – указала болотница, и в сгустившихся сумерках Шура еле-еле разглядела невысокий холмик. И где тут вход? – Люди не умеют видеть наши жилища. Входи, Шур-Рой, входи!
Это был самый настоящий дом, умело укрытый от посторонних глаз: кустарники и травы превращали его в большую болотную кочку, но внутри оказалось тепло и уютно.
– Люди думают, что куакки живут в воде, – сказала Куа-Тан. – Так бывает, но не всегда, нет, не всегда! Головастики живут в воде, в пору икры мы живем в воде, и можем дышать в ней, но обычно ходим по суше. Мы любим воду, но тепло тоже, любим греться на солнце!
Шура с удивлением смотрела на небольшой каменный очаг, в котором весело плясало пламя. В домике не было окон, и наружу не прибивался свет.
– У людей мы научились разводить огонь, – пояснила болотница. – И теперь нам тепло, тепло! Даже зимой!
– Как хорошо! – вырвалось у Шуры. Только теперь она поняла, что больше не в силах сделать ни шагу. Хотелось упасть и умереть на месте и, видно, Куа-Тан это поняла.
– Рано, рано спать! – воскликнула она. – Ты грязная, а в доме не должно быть грязи! Сюда, сюда…
Болотница провела Шуру в дальний конец дома – он был длинным и низким, они едва не касались головой потолка, – открыла еще одну дверь.
– Иди туда, – сказала она. – Там вода, теплая, да, теплая. Сними одежду, брось там, ее надо вымыть, а я дам тебе другую.
«Выстирать,» – хотела сказать Шура, но сил возражать уже не было. Она сбросила рюкзак, сняла куртку и футболку, расшнуровала ботинки и с трудом стянула мокрые насквозь джинсы, противно липнувшие к телу, бросила на короткую траву: прямо от задней двери узкий бережок полого спускался в небольшой водоем. Может, это была часть болота, а может, специально устроенный бассейн, Шура не разглядела.
– Всё снимай, всё, – велела болотница, принесшая какой-то светильник, и сунула ей что-то вроде пучка сухой травы. – Иди в воду и смой грязь! Потом наденешь вот это…
Она что-то положила на бережок.
– Зачем вы?… – спросила Шура. – Зачем обо мне заботитесь?
– Головастиков нельзя оставлять без присмотра, нельзя, – серьезно ответила Куа-Тан. – Люди странные, они бросают их одних. Так неправильно. Иди, иди! – она подтолкнула Шуру к воде. – И не пугайся – там мои головастики. Им будет интересно, да, интересно, но они тебя не тронут.
