сказать, дома ее это не слишком задевало, а тут, как нарочно…
– Нет, – ответила она грубо. – Не этот и не мальчик.
– Это лишь подруга Избранного, – пояснил Джамдир, обнимая Сашу за плечи. Тот обиженно покосился на старшего Гор-Гасса, а младший насмешливо взглянул на Шуру.
– Вы умно придумали! – искренне произнес мужчина. – Я был уверен, что такой храбрый юный наездник – мальчик, и точно так же, полагаю, обманется и любой Тёмный!
Шура через силу улыбнулась, надеясь, что улыбка вышла не вовсе уж зверской.
– Это вы на что намекаете, господин? – вмешалась Нитмайя. – Что мы девочку за подставного Избранного держим? Ничего поумнее придумать не могли?
«А ведь он, наверно, не сильно-то и промахнулся, – подумалось вдруг Шуре. – Я ведь Джамдиру даром не сдалась, а так хоть какая-то польза!»
– Прошу прощения, – нахмурился Гор-Гасс, – но я лишь сделал предположение о разумной военной хитрости, которой, без сомнения, воспользовался бы любой на вашем месте. Отправляться в Нан Кванти столь малым числом – самоубийственная затея, и, чтобы оберечь Избранного…
– Справимся как-нибудь, – отрезала Нитмайя и встала. – Позволено ли будет усталым гостьям отдохнуть с дороги?
– Фиро, скажи, пусть проводят, – кивнул сыну хозяин крепости.
Нитмайя молчала до тех самых пор, пока за ними с Шурой не закрылась массивная дверь. Комната им досталась маленькая, зато с широкой кроватью. «Бывшая опочивальня госпожи Гор-Гасс, – сообщила служанка, маленькая, серенькая женщина. – Лучшая во всей крепости».
«Если это лучшая комната, – невольно подумала Шура, озираясь, – то неудивительно, что мать Фиро заболела и умерла!»
Здесь и летом-то было нежарко, а зимой, надо думать, стоял страшный холод. В углу притулилась жаровня, но Шура сомневалась, будто ей под силу нагреть этот каменный мешок. К тому же, в окошко без малейших признаков ставней, не говоря уже о стёклах, задувал ветер. Поди, зимой на полу сугробы наметает!
– Ты чего так рассердилась? – спросила она Нитмайю. Та остервенело умывалась из тазика, принесенного служанкой, – других удобств тут не имелось.
– Да того самого! – огрызнулась женщина. От холодной воды и злости щеки у нее раскраснелись, и сейчас она выглядела моложе своих лет. Можно было представить, какой она была в ранней юности, – должно быть, настоящей красавицей. – Думаешь, я раньше не соображала, что Джамдир, приди нужда, любого из нас Тёмным кинет, как кость собакам?
– Как Нальто, – вставила Шура.
– Точно. Как Нальто, – скривила губы Нитмайя и села на кровать. – Только, знаешь, головой понимала, а так думала – не настолько ж он плох! Да и мы все знали, на что идём, и клялись собой пожертвовать ради дела, если придется… Только это мы клялись, а ты-то – нет! – Она принялась стаскивать сапоги. – Ну и это понятно было. А тут этот Гор-Гасс как сказанул – ну, меня будто обухом по голове! Думаю, если уж чужой это сразу заметил, то что ж мы- то ничего не видим, будто околдовали нас?
– Да вряд ли околдовали, – хмыкнула Шура, присаживаясь рядом. – Просто вы ему доверяете. Привыкли. Ну и…
– Вот то-то и оно… – Нитмайя растянулась на кровати, заложив руки за голову. – А с чего б иначе Джамдир тебе позволил с нами ехать? Ради Избранного? Да как же! Лишняя обуза в дороге не нужна, с одним-то хлопот полон рот, ты уж не обижайся…
– А чего обижаться? Правда же, – ответила девочка.
– По правде сказать, из тебя Избранный получше бы получился, чем из друга твоего, – припечатала женщина.
– И дома все говорили, что нам бы поменяться, – усмехнулась Шура. – Ему девочкой быть, а мне мальчиком.
– Это уж точно… – Нитмайя зевнула. – Ладно, ложись давай, хоть выспимся. Завтра, поди, на рассвете выедем, времени и так в обрез, а тут еще загостевались…
Устроившись под боком у Нитмайи, Шура задремала было, потом снова проснулась. За окном совсем стемнело, видно было краешек луны, показавшейся из-за облака.
Шура лежала без сна и думала о последних словах Нитмайи. А забавно вышло бы, окажись, что маги напутали, и на самом деле Избранная – это она, а вовсе не Саша! Но нет, такое бывает только в дурацких сказках! Да и не очень-то хотелось, постановила Шура, потому что…
Додумать она не успела – померещилось, будто в комнате есть кто-то еще. Приподняв голову, девочка осторожно огляделась. Лунного света хватало, чтобы различить внутренность комнаты – голые стены, и только, не спрячешься! Она перевела взгляд обратно и невольно вздрогнула: в зыбком свете, проникающем сквозь узкое окно, обозначился чей-то тонкий силуэт.
Женщина. Точно, женщина! Шура видела ее со спины и превосходно различала, что сквозь ее фигуру отчетливо просвечивает каменная кладка стен. «Снова призрак, как в Сиа Сонти, – сообразила она. – Только там они были гораздо ярче, как живые!»
Женщина неподвижно стояла у окна и будто бы глядела вниз, сжимая что-то у себя на груди. На ней было длинное платье, совсем простое, безо всяких там кружев и оборочек, но очень красивое. Оно казалось серебристым, но Шура не знала, было ли оно таким когда-то, или это лунный свет виноват.
