– Я полагал, Избранного захватит летящер, который хорошо его запомнил, – задумчиво сказал юноша, – но оказалось, что летящер видел вовсе не Избранного, а его подругу, ее он и принес в мой замок. Но раз так, то где же сам Избранный?
Никто не собирался ему отвечать, Нитмайя скорчила презрительную гримасу, Тиррук нахмурился, а Шура решила, что не ответит, даже если ее будут пытать. Вот только что делать, если начнут пытать кого-то другого у нее на глазах?
– Понятно, – усмехнулся хозяин Нан Кванти. – Что ж, рано или поздно он придёт сюда, и мы встретимся. А вы… – Молодое лицо обрело вдруг хищное и жесткое выражение. – Вы мне не нужны. Хайрам…
– Да, господин?
– Убери их с моих глаз.
Шура сглотнула: что он имел в виду? Приказал просто увести пленных или…
– Слушаюсь.
– Лэ Ерхайн! – подал голос еще один из приближенных.
– Что, Ниррам? – повернулся к нему юноша. Так, значит, Ерхайн – это его имя, решила Шура.
– Я нижайше прошу, – проговорил тот, склонив голову, – за эту женщину…
– Хочешь взять её себе? – Тёмные брови поползли вверх. – Не опасаешься, что зарежет ночью?
– Нет, лэ Ерхайн, – серьезно ответил мужчина, на вид втрое старше своего хозяина. – Я знал её когда-то. Я не могу ошибаться. – Он повернулся к Нитмайе. – Маахин, прежде у тебя были длинные косы, но я узнал тебя и так!
Шура с изумлением наблюдала, как лицо Нитмайи вдруг потеряло угрюмое и презрительное выражение, будто сбежали с него следы, оставленные годами нелегкой жизни, будто снова она стала юной девушкой…
– Фаарин? – выговорила она непослушными губами. – Ты?…
– Где тебе меня признать, – усмехнулся тот. Он был высок, темные волосы густо подернулись сединой, загорелое лицо пересекал не один шрам.
– Фаарин… Фаарин, я…
По суровому некогда лицу Нитмайи текли слёзы, и ясно было: не нужна ей никакая Вещь, плевать ей на Избранного и его миссию, она бродила по опасным дорогам только ради одного – чтобы найти мальчишку, которого больше пятнадцати лет назад угнали в плен!
– Забирай ее, – махнул рукой хозяин Нан Кванти, досадливо морщась. Ему, мальчишке, такие страсти были решительно непонятны. – Остальных… что делать с ними, я решу позже, пока же следите, чтобы не наделали беды.
Один из циклопов, коротко поклонившись, повел пленных прочь. Нитмайю увел седой воин, и хозяин Нан Кванти не стал ему препятствовать.
– А я? – спросила Шура. – Мне с ними?
– Нет, – ответил тот. – Ты была с Избранным, и я хочу расспросить тебя. Но не сегодня. Отдохни, я пришлю за тобой.
Он отвернулся, снова заговорил со своими людьми, не глядя больше на Шуру.
Кто-то аккуратно, но властно взял ее за руку, повел прочь. Ей ничего не оставалось, кроме как повиноваться. В самом деле, что она могла поделать? И только теперь навалилась усталость, зазнобило… «Не заболеть бы, – вяло подумала Шура. – Глупо будет помереть от простуды!»
Провожатый провел ее длинными коридорами – сама она нипочем не нашла бы дороги обратно! – впустил в небольшую комнату, где девочку встретила служанка, симпатичная, немолодая, в добротном опрятном платье. Стоило, наверно, подумать, что остальных заперли в какие-то мрачные казематы, но сил на это у Шуры уже не было. С большим трудом ей удалось отделаться от прислуги, та только забрала грязную и мокрую одежду, которую Шура просунула в дверную щель, пообещав выстирать и высушить ее к утру, а пока принести другую. Хорошо, не сунулась вслед за Шурой в ванную, не хватало еще, чтобы она увидела одежду куакки!
Но, взглянув на себя, Шура с огорчением поняла – траве кьян пришел конец. Ее одежка разлезалась на теле, сыпалась на пол отдельными прядками… Видно, соленая вода озера Слёз убила траву кьян! Лишь немного уцелело – та часть, что была на спине, под рюкзаком, и, видимо, меньше пострадала. Шура тщательно прополоскала этот клок в чистой воде, а потом спрятала на груди. Может, вырастет еще, а нет… ну, тут уж ничего не поделаешь!
Одежду ей служанка принесла мужскую, хоть на том спасибо! Должно быть, она принадлежала кому-то из близнецов, а может, ее вовсе никто никогда не надевал. Это Шуру волновало мало, главное, перестало трясти от холода. А еще ей принесли поесть и оставили одну. Казалось бы, самое время предаваться унынию и отчаянию, но какой в этом смысл? Она не могла ни сбежать (дверь тщательно заперли, она проверила, а прыгать в окно с такой высоты отважится только самоубийца!), ни вытворить еще что-нибудь. Нож отобрал провожатый, каким-то шестым чувством угадавший его в Шурином рукаве, а другого оружия у нее не было. Можно было бы выброситься в окно или удавиться, чтобы не отвечать на неизбежные вопросы о Сашке, но на это Шура не готова была пойти. Еще надеялась на что-то… В конце концов, этот парень, хозяин Нан Кванти, ненамного старше неё самой, вдруг удастся его обмануть или как-то запутать?
Так или иначе, думать об этом уже не было сил, и Шура уснула в кресле у окна, и не почувствовала даже, как крепкая служанка, зайдя проведать подопечную, перенесла ее на кровать, разула и укрыла одеялом…
