кипятильник, если что, можно спрятать в ящик стола или быстро кинуть в корзину для бумаг. Ну а обычный керамический чайник держать у себя на столе не воспрещается, и наливать в него любые безалкогольные жидкости – тоже, она проверяла.
В том, что детектив ард-Дин знает устав и прочие нормативные акты назубок, Нортон даже не сомневался. В конце концов, она совсем недавно академию закончила, не успела еще позабыть букву закона, а вот духом старалась проникнуться изо всех сил, и это ей вроде бы удавалось…
– Ты чего невеселая такая? – спросил Пол Дженкис, плюхнув на стол коробку пончиков и устраиваясь на своем месте. – Случилось что?
– Я просто сосредоточена, – ответила девушка. – Не отвлекай.
– Но ты же не чайную церемонию готовишь, – ее же словами ответил Текс. – Давай, колись, в чем дело, тут все свои!
– Да ничего такого, честное слово! Просто у племянника послезавтра празник – ему семь, его назовут взрослым.
– Но это же хорошо, разве нет? – нахмурил рыжие брови Пол.
– Хорошо, только шеф отгул не дает, – мрачно сказала Эл.
– А, вон в чем дело, – сочувственно протянул Дженкис. – Чем мотивирует?
– Говорит, и так работать некому.
– Наверно, ему опять жена хвоста накрутила, вот он и не желает слышать о семейных праздниках, – предположил Нортон, стащил еще горячий пончик, откусил и скривился. – Фу, Пол! Напомни мне оштрафовать того ларечника, у которого ты эту пакость покупаешь! Это масло уже раз десять пережарили, вдобавок оно, похоже, изначально прогорклым было…
– Угу, – мрачно ответил тот, принюхавшись. – И спасибо, если не машинным. Выкидывать не буду, пусть он их сам съест, а я проконтролирую!
– Тебе, видно, лавры Керкси покоя не дают, – ухмыльнулся Текс. Керкси звали их прежнего напарника, любителя перехватить что-нибудь по дороге в сомнительной забегаловке. – Эл, а когда праздник-то?
– Послезавтра, – ответила она, – и, Текс, я просила об отгуле заранее, за неделю.
– Хочешь, я попрошу?
– Нет, спасибо. Шеф скажет, что вы с Полом просто хотите побездельничать.
Нортон пожал могучими плечами, развернул свой экран и все-таки написал шефу по внутренней почте, мол, что за дела? Ничего срочного нет, отчего бы не отпустить девушку на денек по семейным обстоятельствам? Потом отработает!
«Нортон, ты хотя бы представляешь, сколько у нее родственников? – был ответ, и Текс представил недовольную мину Барнабаса. – Если я стану давать ей отгул по семейным обстоятельствам на каждый день рождения, свадьбу, похороны, именины, юбилеи, годовщины… Она вообще работать перестанет!»
«Зря вы так, – написал Текс, – Эл нравится работа, и уж просто так она отпрашиваться не станет. А тут все-таки серьезный повод!»
«Нет и еще раз нет. И скажи Дженкису, чтобы прекратил мне писать, он у меня в черном списке. Отбой.»
Нортон поднял глаза на напарника, с сосредоточенным видом колотившего по клавиатуре.
– Что, послал? – спросил Пол, почувствовав взгляд.
– Ага.
– А мне даже не отвечает.
– Ты в черном списке, – просветил Текс. – Ладно. Где там твой чай, Эл? Глотнем да поедем, работать надо…
Имбирь с лимоном в самом деле знатно прочистили мозги, лучше кофе, и даже влажная духота теперь не казалась такой уж страшной.
Сегодня дел было немного: опросить свидетелей ограбления, кое-кто из которых не соизволил явиться в управление, проверить пару подозрительных торговых точек… Еще съездили по срочным вызовам, но те тоже оказались ерундовыми. К примеру, у парнишки угнали велосипед, пристегнутый к ножке скамейки, и сделали это просто и элегантно: приподняли ее, сняли с ножки цепочку… и прости-прощай, двухколесный друг!
Следующий вызов был сложнее: пропала собака. Да не какая-нибудь диванная болонка, а обученный поводырь, стоивший немалых денег.
– Я не знаю, кто его увел, – негромко говорил хозяин, средних лет мужчина, лишившийся зрения в результате несчастного случая на производстве.
Страховки его, уточнил Нортон, не хватало на то, чтобы покрыть операцию по протезированию, но друзья собирали для него средства, и оставалось скопить уже совсем немного. Ну а последние годы Леопольд Ржвичко (Текс едва не сломал язык на его фамилии) жил со своим псом-поводырем, Феликсом, который стал его глазами.
– Мы гуляли, как обычно, – негромко говорил кряжистый немолодой мужчина, и все опускал руку, тщась погладить подставленную голову и мягкие уши своего пса. – Я присел отдохнуть, душно, а у меня и сердце в последнее время пошаливает, возраст все-таки… У меня поводок-рулетка, я отпустил Феликса на сколько хватало длины. Поводок яркий, об него не запнешься! – спохватился он вдруг. – Друзья купили, говорят, он в темноте светится! Да и мало там народу… Я слышал, велосипедисты проехали, потом вроде бы ребята на досках. Кто-то проходил. Ну а потом я отдышался и позвал Феликса, а он не прибежал. Тогда я нажал кнопку, – Леопольд показал катушку с поводком, которую так и держал в руке, – чтобы его потянуть, но… но…
Из катушки сиротливо свешивался кончик поводка с карабином. Феликс был добрым и доверчивым псом, и тот, кто отстегнул этот карабин от его
