Арина слегка разволновалась, поёрзала на стуле. Не каждый день приходится слышать такие заявления. Она подняла чашку с мутноватой жидкостью, хотела отхлебнуть, но передумала и вернула чашку на место, и решила возразить:
— Но вы не можете являться прямой родственницей Анне Александровне. У неё не было детей.
Танеева помолчала, театрально выдержала паузу и тихо, вкрадчиво ответила:
— А вот тут-то вы, милое дитя, ошибаетесь. В 1916 году Анна Александровна родила девочку, правда, сама её не воспитывала, а отдала в добрые руки. Только попросила, чтобы её назвали Дарьей и дали фамилию Танеева. Дарья моя мать, а вот Анна Александровна родная бабка, — Танеева не скрывая превосходства и гордости за своё прошлое, словно по её жилам течёт не красная как у всех, а голубая кровь, посмотрела на Арину. Весь её вид кричал:
— Ну что, не ожидала? Так-то, знай наших.
Но в данную минуту девушку надменность Танеевой волновала меньше всего.
— Не может быть. Этого просто не может быть, — Арина вскочила с места, беспокойно прошлась по комнате, вернулась на свой стул, отхлебнула глоток чая, поморщилась и стала рассуждать:
— Посудите сами, если вы, конечно, хорошо изучили биографию фрейлины.
Анна Андреевна, услышав эти слова, приподняла одну бровь и ухмыльнулась. Арина не заметила ухмылки Танеевой, продолжала:
— В 1915 году Анна Александровна попадает в страшную железнодорожную катастрофу. Она выжила чудом, но могла передвигаться только лишь на инвалидной коляске или с помощью костылей.
— И всё же это так. Анна Александровна моя бабка, — твёрдо сказала Танеева.
— Нет и ещё раз нет. Вырубова была религиозна, склонна к мистицизму. И потом, вы же знаете, что Временное правительство арестовало фрейлину, её обвинили в шпионаже, предательстве и бросили в Петропавловскую крепость, где её пытали и унижали.
— Это событие произошло позже и не имеет никакого отношения к моему рождению, — ответила раздражённо женщина и поставила на стол свою чашку с чаем, которую до сих пор держала в руках, так и не сделав ни одного глотка.
— Да, но было проведено несколько медицинских освидетельствований, которые показали, что она оказалась девственницей.
— Милое дитя, — уже спокойнее произнесла Анна Андреевна, — вам должно быть известно, что следователь, Николай Руднев, который в то время руководил одним из отделов ЧК, заменил лечащего врача Вырубовой, Серебренникова, на Ивана Манухина…
— Вот именно, — перебила нетерпеливо Арина Танееву, — именно под руководством Манухина и было проведено освидетельствование.
— Да, вся эта информация, конечно, есть в мемуарах Вырубовой, но если вы внимательно читали эти мемуары, то вы бы заметили, что Руднев, как бы помягче выразиться, сочувствовал, что ли, фрейлине.
— Но какое отношение это имеет к освидетельствованию? — Арина не могла понять, куда клонит Танеева.
— Я полагаю, что это освидетельствование было сфальсифицировано. Посудите сами, если бы стало известно, что у Танеевой были роды, тогда неизвестно, чем бы это обернулось для моей матери.
— Можно предположить, — тихо проговорила Арина, до конца не веря своим ушам. — А кто же тогда ваш дед? Уж не… — и замолчала, боясь предположить и тем более услышать в ответ: «Григорий Распутин».
Анна Андреевна прищурила глаза и оставила вопрос без ответа. Затем пристально посмотрела на девушку, как бы раздумывая, продолжать в данном русле разговор или закончить его на сегодня. И неуверенно начала:
— У меня есть доказательство того, что я довожусь внучкой Танеевой-Вырубовой.
«И это ещё не все сюрпризы?» — быстро пронеслось в голове Арины.
— У меня есть яйцо Фаберже «Ландыши», принадлежавшее ранее императрице Александре Фёдоровне.
Арина почувствовала, как к горлу от волнения подкатывает спазм. Она изумлённо вытаращила глаза на Танееву, соскочила с места, сцепила что было сил пальцы рук на груди, и выдохнула:
— Но это уже из раздела фантастики. Я точно знаю, что любимое пасхальное яйцо императрицы сейчас находится в музее в Питере.
Арина остановилась и внимательно стала изучать лицо Анны Андреевны, и у неё вдруг зародилась мысль: «А в своём ли уме эта женщина?»
Девушка словно со стороны посмотрела на себя. Ей вдруг неудержимо захотелось убежать из этого, ранее такого родного, а в эту минуту такого отвратительного дома, и она подумала: «А что вообще, что я здесь делаю? И зачем слушаю весь этот бред?»
Но любопытство взяло верх, и Арина заставила себя остаться.
— Хорошо, — услышала Арина голос Танеевой, словно выскочивший из темноты. — Яйцо у меня хранится в надёжном месте в районном посёлке Орловское. Завтра я с утра работаю, а вот в полдень смогу попасть в район. Вечером вернусь, заходите так же часиков в семь, — немного задумалась и печально, и, как показалась Арине, опять немного театрально, продолжила: — Знаете, ведь у меня нет своих детей. Ошибка молодости, так сказать. А собранное наследие хотелось бы передать в хорошие руки. Вы, я вижу, девушка разумная, да и историю знаете не только в рамках школьной программы. Нынешняя-то молодёжь даже фамилию царской семьи не знает. А что уж говорить о фрейлинах, эта информация для них вообще тёмный лес.
