Павел Юрьевич кивнул на свободный стул и обратился к Арине:
— Присаживайтесь.
Как только за дядей Васей закрылась дверь, следователь обратился к девушке:
— Арина Владимировна, расскажите: что вы делали позавчера вечером у Танеевой Анны Андреевны? О чём говорили?
— Я же вам всё рассказала.
— Это не доверительный разговор, всё будет фиксироваться в протоколе.
— Да, да, конечно, пожалуйста. А можно спросить про дядю Васю?
— Давайте порешим так, — сказал Антон Сергеевич. — Вначале вы нам всё расскажите, а потом будете задавать свои вопросы. Хорошо?
Арина безразлично пожала плечами и согласилась:
— Ладно. Но только не удивляйтесь, ни чему. Я сама прийти в себя до сих пор не могу от того, что услышала от Танеевой.
И Арина передала весь разговор следователю и участковому.
Следователь только успевал быстро водить ручкой по бумаге. Когда девушка закончила рассказ, Павел Юрьевич не выдержал и присвистнул:
— Ничего себе, дела. Три года у нас живёт, а я ничего такого о ней не слышал.
Антон Сергеевич отбросил ручку, укоризненно посмотрел на участкового и потряс уставшей рукой.
— Ну, а что, всякое, конечно, о ней говорили, — начал оправдываться участковый. — Например, что она со странностями, но чтоб такое?
— Разберёмся, — сказал сдержанно следователь и спросил Арину:
— А вы кому-нибудь ещё о разговоре с Анной Андреевной рассказывали?
— Нет, — коротко ответила девушка.
— Вы подумайте, не торопитесь с ответом, — настаивал Антон Сергеевич.
В дверь тихонько постучали, заглянул Игорь Андреевич и вежливо спросил:
— Вызывали?
Ему ответил Павел Юрьевич:
— Подождите немного за дверью.
Физрук кивнул и прикрыл неплотно дверь. Следователь поднялся со стула, притянул посильнее дверь и повторил вопрос:
— Вспомнили?
Арина вдруг кое-что вспомнила и сказала:
— Рассказывать я никому не рассказывала. А вот в конце нашего разговора Танеева заметила стоящего в дверях Владимира Ивановича, нашего географа. Что он слышал, бог его знает. Но Анна Андреева сразу побледнела и постаралась от меня избавиться. А ведь сама перед этим предложила попить ещё чайку. Хотя это чаем назвать сложно, — добавила Арина, сама не зная зачем.
— А как повёл себя географ?
— У меня сложилось такое впечатление, что он там частый гость. Вёл он себя очень непринуждённо.
— Ну, хорошо, — сказал следователь, пододвигая протокол девушке. — Пишите: с моих слов записано верно. Ставите свою подпись и число.
Арина отложила ручку и спросила:
— А теперь можно мне вопрос задать по поводу дяди Васи?
Антон Сергеевич поморщился и ответил:
— Но только быстро. Видите, у нас люди дожидаются своей очереди.
— Да, конечно. Если вы дядю Васю вызывали по поводу сигары, то не он её у ограды Танеевой обронил.
И Арина рассказала всё, что узнала от мальчиков. Достала из сумочки коробочку из-под сигар и положила перед следователем.
Домой девушка вернулась совсем разбитая, нудно болела голова, хотелось поскорее добраться до кровати. Тётя Клава копошилась на кухне.
— Ужинать будешь? — поинтересовалась она, продолжая заниматься своими делами.
— Нет, не хочу, — ответила девушка, снимая туфли и перебираясь в удобные комнатные тапочки.
Хозяйка всплеснула руками:
— Да на тебе лица нет. Ты что, так близко к сердцу смерть Аньки Танеевой приняла? Не стоит она того. Давай-ка я тебе, девка, чаю с мятой заварю.
Сели пить чай. Арине немного стало легче, на щеках заиграл румянец.
— Клавдия Захаровна, а вы, я вижу, недолюбливали Анну Андреевну?
— Я не парень, а она не красна девка, чтобы мне её любить.
Хозяйка размешала ложечкой сахар в чашке с чаем, положила ложечку на блюдце и продолжила:
— Появилась она у нас три года назад. Дом у твоей тётки купила, даже торговаться не стала. Вначале тихо жила, а потом начала мужиков наших
