переживала из-за того, что тот окружен девчонками.
Я выдохнула. Хорошо, что она не стала переживать.
– Вот, нашла у Хлои фотоаппарат, и на память Дэйву уже сфотографировала почти всех присутствующих, так что у нас теперь есть на всех пожизненный компромат! – торжественно произнесла Брук. Ее черные глаза горели от возбуждения, и я в ответ могла лишь рассмеяться.
В этом была вся Брук.
Пока парни пили за «здоровье» именинника, мы с девчонками пустились во все тяжкие, делая кучу селфи с толпой народа, который с пьяни только и звал нас к себе для снимка.
Так как Хлоя подготовилась основательно, создавая нужную атмосферу агента 007, то вскоре в ход пошли какие-то трубки, шляпы и игрушечные пистолеты.
Каждая фотография была очень уж эпичной. Такие еще долго будут вызвать улыбку и желание никому их не показывать.
А когда Хлоя потащила нас в коридор, то мы едва не впечатались в наших парней. На меня сразу навалился пьяный Кэм, и мы с ним повалились на пол. На наше счастье рядом был Итон, который успел меня поддержать. Кэм же так и спустился к моим ногам.
– Я умер и попал в рай! – восторженно пробасил парень, обхватив меня за колени.
Все, кто это видел, звонко засмеялись.
Кэм был милым, когда выпивал. Пропадала некоторая серьезность и отстраненность, которые ему порой были так присуще. Парень не превращался в пошляка или идиота, Кэм просто становился милым и податливым.
И, если до этой минуты он был самым трезвым среди парней, то оставалось только гадать, в каком состоянии находятся остальные. Видимо последняя рюмка сшибла и самого Кэма.
Нейта же держал Дэйв, голая грудь которого была вся в отпечатках от женских поцелуев. Хлоя только закатывала глаза, глядя на брата, а Брук успешно все это фотографировала, после чего вернула фотоаппарат Хлое. Та сразу пошла с ним наверх.
Несколько незнакомых мне парней взяли висевшего у Дэйва на плече Нейта и потащили его наверх, пока тот, путая буквы, что-то кричал про то, что он всех нас любит и как он рад быть сегодня с нами.
Дэ, вот Нейту лучше не перебирать с алкоголем, потому что образ брутального саркастичного парня становится кардинально иным.
Я думала, что умру от смеха, глядя на них, но мне не позволил это Кэм, которого мне пришлось поднимать наверх вместе с Итоном. Кое-как мы стали подниматься по лестнице, но Кэм стал упорно отказываться идти с Итоном. Он хотел подниматься только со мной!
Поэтому Итон, кинув мне сочувствующий взгляд, послушно спустился к Дэйву, по виду которого можно было предугадать его ярое желание увидеть ванную комнату.
Кэм старался наваливаться больше на стены, чем на меня, но мне от этого не было легче. Кэм, как-никак, здоровый парень, а я хрупкая девушка.
Мы уже кое-как дошли по коридору до гостевой спальни, минуя комнату Дэйва, из которой было слышно поющего Нейта, как напротив выглянула из своей комнаты с фотоаппаратом Хлоя. Кэм ее не заметил, а вот я жестом показала ей, что у нас все нормально.
Хлоя, хитро улыбнувшись, стала настраивать камеру на нас.
Черт.
Я только закатила глаза, не скрывая такой же широкой улыбки. Слишком уж все это выглядело комично. Кэм же, внезапно споткнувшись, полетел вниз, таща меня за собой, в результате чего я оказалась лежащей сверху на, распластавшемся на полу, парне. Только вот Кэм, не дав мне встать, просто резко прижал мою голову к себе и поцеловал.
Да, я понимала, что он пьян.
Да, я понимала, что он не отдает себе отчета в том, что он делает.
Да, я понимала, что завтра он будет, наверняка, жалеть про это.
Но я так же понимала, что не прощу себе никогда, если сейчас оттолкну его.
Да, я тряпка.
Потому что я с жаром отвечаю ему.
Пока его рот жадно изучал мой, Кэм крепко сжимал меня за бедра и прижимал к себе. Я, буквально, рассыпалась в его руках: я не могла дышать, желая только, чтобы этот поцелуй не прекращался никогда. Он занял собою все мысли. Все чувства. Все эмоции.
Кэм был повсюду.
Его руки, губы, волосы которые я пропускала через свои пальцы.
Никто никогда меня не целовал так, как поцеловал Кэм. Словно я была самым желанным подарком, словно мной не могли насытиться и так отчаянно хотели.
Вернуться в реальность удалось только после того, как с моих губ сорвался стон, который и стал для меня пощечиной. Потому что один из нас все-таки должен соблюдать приличия, да и не хотелось, чтобы нас застали в таком недвусмысленном положении другие ребята.
