буддистов являются реально верующими, сказать трудно, но такая официальная статистика есть.
По поводу последователей религии чхондогё, возникшей в XIX веке из национального движения «Тонхак» и сочетающей элементы буддизма, шаманизма, конфуцианства, даосизма и даже христианства, сказать сложно. Официально в КНДР она существует, у ее последователей есть даже своя политическая партия — «Партия молодых друзей Небесного пути». Эта партия представлена в парламенте и президиуме парламента (подробнее об этом я расскажу чуть ниже, когда речь пойдет о партиях).
Если же говорить о христианстве, то тут ситуация зависит от того, о каком именно направлении идет речь — протестантстве, католичестве или православии. Формально власти разрешают исповедовать христианство, однако зарубежные правозащитные организации этим заявлениям не верят. В любом случае христианская Северная Корея представлена организацией, сотрудники которой, как правило, отвечают за контакты с религиозными организациями за границей. По данным властей КНДР, в этой организации состоят двенадцать тысяч человек. Иностранные христианские организации заявляют, что в стране четыреста восемьдесят тысяч протестантов, принадлежащих в основном к «пятидесятникам». Если власти говорят об «официальных» верующих, то иностранные источники — о «реальных», которые находятся в подполье.
Следует признать, что, пожалуй, власти КНДР относятся к протестантам с наибольшим подозрением. С другой стороны, последние сами дают для этого повод, действительно пытаясь создать в Северной Корее сеть подпольных церквей. О том, насколько успешно действует и насколько разветвленную сесть создало подобное протестантское подполье сказать трудно. Власти его наличие отрицают, западные же эксперты заявляют о сотнях тысячах верующих.
Время от времени власти КНДР задерживают всевозможных проповедников, которые незаконно пытаются донести слово Божье до северокорейцев. Обычно наибольшее усердие в этом направлении демонстрируют американские и южнокорейские проповедники, действующие в приграничных с КНДР районах на северо-востоке Китая. Мне доводилось сталкиваться с некоторыми из них. Эти проповедники утверждают, что сумели создать сеть подпольных протестантских церквей, однако слова их почти невозможно проверить.
Как правило, наказания за такую миссионерскую самодеятельность в КНДР весьма суровые: в случае поимки — долгие годы принудительных работ. Например, американский турист Джеффри Фоул получил шесть лет исправительно-трудовых работ за то, что «забыл» в туалете ресторана Библию. В Библии был указан его номер телефона, имелись фотографии. Кроме того, сопровождавшие Джеффри люди отмечают, что он, скорее всего, сделал это намеренно. В любом случае к попыткам неофициального проникновения в страну протестантства власти КНДР относятся очень и очень плохо. Фоула, правда, быстро освободили, но для этого понадобилось вмешательство на очень высоком уровне. Официально же в Пхеньяне есть всего две протестантские церкви.
Что касается католицизма, то оно представлено — даже на формальном уровне — слабо. В КНДР официально проживает восемьсот католиков (данные на 2002 год), есть только один католический собор (в Пхеньяне), существует и зарегистрированное католическое «Общество верующих КНДР».
Про православие особый разговор. Оно появилось в КНДР достаточно необычным образом — по личному указу вождя Ким Чен Ира. Лидер КНДР во время визита в 2002 году на Дальний Восток РФ посетил в Хабаровске православный собор Святителя Иннокентия Иркутского. Церковь ему так понравилась, что он распорядился открыть православный храм у себя на родине. В итоге с 2006 года в Пхеньяне действует храм Святой Живоначальной Троицы, который стал своего рода обязательным пунктом посещения во время визитов россиян в КНДР. В церкви работают два священника — Феодор Ким и Иоанн Ра, которые учились в Московской духовной семинарии и блестяще говорят по-русски. Мне довелось лично пообщаться с одним из северокорейских священников, отцом Федором. Он замечательно разбирается в политической ситуации и внимательно следит как за событиями в мире, так и за тем, что происходит в Южной Корее.
В Северной Корее теперь есть и Православный комитет КНДР. Но заявленная численность православных северокорейцев всего пятьдесят — шестьдесят человек. Церковь действует, как правило, только по выходным дням, однако стала уже местом встречи россиян, длительное время проживающих в КНДР, — дипломатов, сотрудников различных представительств РФ, членов их семей. Церковь активно контактирует и находится в хороших отношениях с посольством РФ в Пхеньяне, а также с Русской Православной Церковью.
С политическими партиями в КНДР все обстоит примерно так же, как и с религиями: есть одна главная партия, а также несколько других, которые действуют лишь формально. С главной партией, Трудовой партией Кореи (ТПК), все понятно. Это аналог КПСС в СССР. Однако помимо ТПК совершенно официально и легально существуют еще две партии, которые превращают политическую систему в КНДР (по крайней мере, с формальной точки зрения) в многопартийную. Это уже упомянутая в рассказе о религии Партия молодых друзей Небесного пути и Социал-демократическая партия.
История возникновения всех трех партий восходит к середине 1940-х годов, когда СССР принялся выстраивать в северной части Корейского полуострова близкую себе по духу политическую систему, то же самое США делали с южной частью. Как отмечает кореевед Федор Тертицкий, который подробно описал эту ситуацию в своих трудах, СССР, не желая явно демонстрировать свое влияние на подчиненные режимы, создавали в некоторых странах похожие по организации и духу на коммунистические, однако носящие иные названия партии. Так и появилась Трудовая партия Кореи, а также еще две «вспомогательные» партии — «демократическая», во главе с деятелем движения за независимость Чо Ман Сиком, Партия молодых друзей Чхондогё (ПМДЧ), или Партия молодых друзей Небесного пути.
Однако к концу 1950-х годов реальная сила сосредоточилась в руках Трудовой партии Кореи. Две другие партии никто трогать не стал, однако
