– А как же.
– И вы платили за эти курсы?
Мэйли немного надула губки. – Вы надо мной смеетесь, да?
Он тотчас почувствовал себя настоящим мерзавцем. – Вовсе нет. Мне просто любопытно.
Рука в его руке немного напряглась, словно она сомневалась, смеется он над ней или нет, или, может, собирается ее уволить. – Моя мама услышала об этих курсах и сказала мне, если я хочу чего–то добиться в жизни, то обязательно должна закончить эти курсы. Так что она несколько месяцев откладывала деньги, а я, чтобы помочь ей, брала дополнительные смены в « Берлоге бургеров».
– «Берлоге бургеров»? Люди действительно питаются в месте, где в названии есть слово «берлога»?
– Тссс, вы мешаете мне рассказывать. Так вот, мама откладывала деньги, я откладывала деньги и ходила на курсы в свободные от работы вечера. Когда я их закончила, мама отдала мне свои сбережения и сказала, что если я хочу сделать карьеру, то должна переехать в большой город. Не просто в большой город, а в настоящий мегаполис. Мой успех поможет моим сестрам, говорила она. Вот так я очутилась в Нью–Йорке. – Она настороженно посмотрела на него. – Вам, наверно, это кажется глупостью.
– Вовсе нет, – честно ответил он. – Ты многим пожертвовала ради своей семьи. Это весьма похвально. И твоя мама права. Сомневаюсь, что можно было сделать карьеру в берлоге бургеров. – Она даже не мог представить это место.
– Наш городок очень маленький, – продолжила Мэйли. – И на заговоре ожогов далеко не уедешь. Мама решила, мне нужно попробовать что–то еще. Ну, знаете, упорство и труд все перетрут. И она оказалась права, потому что без нее, я бы никогда не устроилась на работу к Мистеру Хантеру в его шикарный офис и не очутилась бы в этом красивом месте. – Она посмотрела вдаль, на узкие улочки Беллиссима.
Гриффин попытался увидеть город ее глазами, но видел лишь город, похожий на туристический городок в Альпах. Он видел дома старинной постройки, близко стоящие друг к другу. Дороги, выложенные камнями, причинявшие неудобства во время передвижения на машине. Он видел место, которое давило и душило его всякий раз, когда он сюда приезжал.
Он посмотрел на Мэйли, которая ничего из этого не видела, а только радовалась и любовалась окружающей ее обстановкой.
Ему нравилось ее искренность. Нравилось то, как она радовалась мелочам, не имея корыстных целей. У нее было доброе сердце, решил он.
– Так, а как вы оказались в Нью–Йорке, мистер Гриффин? – спросила она, изящно обходя лужу, пока они шли. – Очевидно, вы выросли здесь.
– Верно. Когда мне исполнилось 18, я решил поехать учиться в Штаты, в Дартмут. Хотел изучать историю и археологию, но мой брат уже стал герцогом, и в то время моя семья находилась в довольно тяжелом финансовом положении. Поэтому Джордж сказал, он позволит мне уехать, только если я буду изучать экономику и финансы. Я так и сделал.
Ее маленькая симпатичная ручка снова подбадривающе сжала его. – Получается, мы оба пожертвовали собой ради своих семей.
Гриффин не знал, можно ли его учебу считать жертвой. Университет Лиги Плюща никак не сравнить с курсами, где тебя учат архивировать документы. – После окончания колледжа, я сделал несколько удачных капиталовложений, поэтому решил остаться в Штатах. Я выбрал Нью–Йорк, посчитав его центром мировой экономики. – Это, и еще его друзья, живущие в разных частях города. – С тех пор я там и живу.
– Должно быть, вам там очень нравится.
Если честно, он никогда об этом не думал. Он все еще жил в том же небольшом доме, что приобрел, когда только приехал в Нью–Йорк. У его друзей были роскошные пентхаусы или даже особняки. Гриффину это не нужно было. Для него его дом был лишь местом, где он спал между поездками по всему миру, которые он совершал вместе с Джонатаном в числе какой–нибудь археологической экспедиции.
Он устало вздохнул. Джонатан был сейчас в Испании, на раскопках, которые могут оказаться остатками Атлантиды.
– О, нет, – сказала Мэйли. – Не вздыхайте так, мистер Гриффин. Я думала, мне удалось отвлечь вас от ваших грустных мыслей. Если хотите, я могу рассказать вам еще историй о моем переезде в Нью–Йорк. Вы знаете, я же плакала во время своей первой поездки на метро. Я была так напугана, думала, меня ограбят в любую секунду. Люди часто рассказывают такие истории о метро, но, на самом деле, метро – это всего лишь большой городской автобус.
Гриффин посмотрел на Мэйли, пока она болтала. Ее локоны в форме пружинок выбились из пучка и развивались на ветру. Она шлепала босыми ногами по тротуару, крепко держа его под руку.
Она была его сотрудницей, но в то же время пыталась его развеселить, видя его меланхоличное настроение. Это было очень…мило с ее стороны.
На один короткий, безумный миг, ему захотелось прервать ее беззаботную болтовню и приподнять ее голову за подбородок. Он захотел накрыть ее губы – этот нежный рот и пухлую нижнюю губу, и посмотреть на ее реакцию. Смутится ли она или скажет какую–нибудь глупость? Или обнимет его и, как он предполагал, страстно ответит на поцелуй?
Или… влепит ему пощечину, потому что она его помощница и просто хотела приободрить босса?
Гриффин похлопал ее руку, продолжая идти дальше, слушая рассказы о ее приключениях в Нью–Йорке. После нескольких историй, ему стало очевидно, Мэйли жутко боялась большого города. Он ее понимал. Для девушки, выросшей в маленьком южном городке, этот город казался другим
