его месте в наше время мог бы оказаться кто угодно, и с тем же результатом…
— Я и не осуждаю. — Теперь Тамара смотрела на журналиста виновато, словно случайно застала его за чем-то таким, что сам он считал непристойным и поэтому прятался от посторонних глаз.
— Пережив тяжелейший стресс, Виктор с головой погрузился в параллельный мир. Его больше ничего не интересовало, он принципиально бежал от реальности, которая в какой-то момент изменила все его представления о ней и обернулась своей кошмарной стороной. Но через неделю после вашего, Тамара, загадочного исчезновения и не менее загадочного появления — но уже с поврежденной памятью — на Виктора снова напали. Его выкрали из квартиры, бросили в багажник, отвезли в лес, начали прессовать и — внимание, Тамара! — попутно припомнили ему историю четырехлетней давности. Мол, ты уже как-то попробовал корчить из себя героя и помнишь, чем это кончилось. Я ничего не путаю, Виктор?
Шамрай покачал головой. Со своего места Тамара не могла отчетливо различить выражение его лица. В полумраке казалось, что в кресле сидит набитая опилками кукла и время от времени делает какие-то движения конечностями, изображая живого человека.
— Тогда, четыре года назад, — продолжала Березовская, — похитителями руководил другой человек. Да и лиц своих они не прятали. Это я вот к чему: сейчас Виктор видел только одного из них, правда, всего несколько минут, и утверждает, что среди тех, с кем он имел дело четыре года назад, его не было. Следовательно, действовали совсем другие люди. Однако они знали о том, как в прошлом он был унижен и раздавлен. Значит, собирали информацию. Зачем? Чтобы найти самое чувствительное место и нажать на него. Опять же — ради чего? Ведь писать о параллельных мирах и паранормальных феноменах — одно из самых безопасных занятий в наше время. Ты погружаешься в вымышленный мир и отыскиваешь там людей, которые живут себе на своей волне и никому не мешают. Журналист Шамрай в принципе не мог никому причинить вреда или наступить на ногу. Тогда зачем его прессовать, зачем вытаскивать на свет старые тайны? Ответ: Тамара Томилина, героиня нескольких его последних статей, которая побывала в так называемой аномальной зоне, увидела там что-то такое, чего не должна была видеть, и теперь боится. Однако поделиться своими страхами с милицией девушка не смогла, зато довериться журналисту, которому однажды уже доверилась, — вполне. Есть в этом логика, Тамара?
— Не знаю, — отрезала та.
— Хорошо, попробуем вместе разобраться. — Сейчас Кира выглядела как школьная учительница математики, которая добивается, чтобы теорему Пифагора сумели понять и доказать даже самые безнадежные тупицы. — Виктор впоследствии сообщил нам, что его похитителей интересовало только одно: что вы ему рассказали. Они почему-то не верили в вашу способность молчать. Им очень хотелось выяснить, видели вы что-то в Подлесном или нет. И если видели, то что именно. Виктор пытался втолковать им, что у вас проблемы с памятью. Делал он это совершенно искренне, даже после побоев, потому что вы и его, и половину Житомирщины умудрились убедить в том, что это чистая правда. Причем использовали с этой целью едва ли не самое популярное в наших краях печатное издание. Между прочим, «Необычные факты», как мне стало известно, способны очень заметно влиять на мнение специфической, но довольно многочисленной категории жителей Житомира и области. Да что я говорю, ведь вы, Тамара, долго и тщательно изучали эту газету. Вы и без меня это знаете. Во всяком случае, догадались об этом гораздо раньше, чем я. Поэтому, имея неплохие актерские задатки, острый ум и умение нестандартно мыслить, вы замечательно симулировали амнезию. Но это мое предположение не снимает главного вопроса сегодняшнего вечера:
— У вас неплохо получается… — Голос девушки внезапно стал глухим и невнятным.
— Спасибо. Тогда двигаемся дальше. Эти страшные люди не могли прийти непосредственно к вам, потому что в первые дни возле вашей палаты дежурила милиция. Почему? Потому что вы побывали в параллельном мире? Ох, нашей милиции хотя бы с этим, вполне реальным миром разобраться. И все-таки — почему? Да потому что вы, Тамара, дали подписку о невыезде, так как некоторым образом причастны к уголовному делу об убийстве Григория Поддубного, на содержании которого, уж извините, жили все последнее время. Вот на этом давайте ненадолго остановимся, если вы не против…
— Против! — Отрывистое восклицание девушки прозвучало по-прежнему едва слышно.
— Это нечестно! — Упрек Березовской, как показалось Шамраю, был вполне искренним. — Нечестно, Тамара! Виктор же позволил нам коснуться своего недавнего прошлого. Можете мне поверить: ему не хотелось бы вспоминать об этом не только в присутствии посторонних, но даже наедине с собой. Вашего прошлого я тоже коснусь только слегка. Слава богу, своим делом я занимаюсь давно, поэтому примерно представляла, куда и кому позвонить, чтобы кое-что о вас выяснить. Между прочим, в этом и заключалась наша главная ошибка: собирая информацию об окружении убитого, его друзьях и в особенности врагах, вашу персону мы почему-то оставили напоследок. Иначе о вашей мечте стать актрисой я узнала бы гораздо раньше. А когда имеешь дело с человеком, обладающим даром лицедейства, поневоле начинаешь внимательнее присматриваться и прислушиваться к его словам и делам. Ваши родители на самом деле были отселены из Подлесного вместе с остальными жителями за несколько месяцев до вашего появления на свет. Позже, когда вы пошли в первый класс, родители развелись. У каждого из них началась своя жизнь, и ни один из них, еще раз извините, не пожелал выполнять свои родительские обязанности надлежащим образом. Вы с матерью часто переезжали с места на место — в зависимости оттого, кого она выбирала вашим следующим… гм… отчимом. В результате вам очень рано захотелось самостоятельности. После школы вы перебрались в Житомир, некоторое время жили у дальней родственницы, она-то и привела вас к Галине Горбанской. Та, в свою очередь, стала нахваливать бывшим коллегам способную девочку. Потом вы в течение года мыли полы в житомирском драматическом, куда вас удалось устроить вашей учительнице, и время от времени выходили на сцену в массовке. После этого вы решили сразу взять штурмом театральный институт, поехали в Киев — и провалились. Дальше я могу только делать предположения,
