князь – толмач переводчик.
– Ты боярин? – спросил десятник.
– Князь… я… – сипло выдохнул Федор Иванович.
Десятник обрадовался:
– Якши!
Оба гуляма подхватили князя под руки и поволокли его к базарной площади, поскольку идти сам князь не мог: ноги не слушались и заплетались. Усадив его на землю рядом с торговыми рядами, князю связали руки сзади.
Мутным взглядом он обвел глазами город. Последних сопротивляющихся защитников добили. Город пал.
От беспомощности своей, горечи от потери города, от обиды за бегство бека, от позорного плена ли, но князь, упав на бок, потерял сознание снова.
Очнулся, когда его толкнули. Рядом стоял толмач.
Едва князь пришел в себя и открыл глаза, как его подхватили под руки и подняли на ноги. Рядом с ним сидели еще несколько связанных пленников, среди которых князь узнал старого боярина Твердилу Титовича. «Господи, его-то зачем сюда, да еще руки связали!»
Стоящий сбоку гулям рукоятью плети поднял за подбородок голову князя. Только сейчас Федор Иванович увидел – перед ним стоял сам эмир Тимур со свитой и телохранителями. Князь никогда не видел Тимура, но сразу догадался – он!
Среднего роста, с рыжеватой бородкой – почти славянской внешности. Одет в дорогую кольчугу, на голове – богато украшенный позолоченный шлем.
Эмир внимательно оглядел князя.
– Ты ранен? Твоя одежда в крови.
– Это кровь твоих воинов, эмир.
– Разве ты меня знаешь?
– Догадался.
– Ты и правда князь? Властитель этого городишки?
– Правда. Я – князь Елецкий Федор Иванович, из рода Карачаровых. – Князь выпрямился и, собрав все свои силы, отвечал с достоинством.
– Хм, знатную добычу пленили мои славные удальцы. А где же бек Ярык-оглан? Его не нашли ни среди мертвых, ни среди пленных.
– Бежал позорно, открыв подло ворота. Если бы не его побег, мы бы еще сражались.
– Плохого ты выбрал себе союзника! – засмеялся эмир. – Он и жен с детьми бросил, от меня удирая.
Он обернулся к десятнику:
– В клетку его!
Намеренно или случайно, но толмач перевел.
Князя усадили на землю, а Тимур отправился осматривать город. Хотя чего в нем смотреть? Совсем невелик городок.
Для князя потянулись тягостные часы неизвестности. Пить и есть ему не давали. Но если голод еще как-то можно было перетерпеть, то жажда мучила очень. Язык стал шершавым, как терка, во рту пересохло, но никому из пленников воды и еды не давали, а князь не хотел унижать себя просьбами. Он сидел и с горечью в душе смотрел, как по-хозяйски гулямы заходят в дома, в церковь, выносят немудрящие пожитки, продукты.
Да, Елец вам не Сарай-Берке – нечем тут особо поживиться. Зря штурмовали и людей своих у стен города немерено положили. Хоть в чем-то радость для князя.
Пленники сидели молча. Когда кто-то пытался говорить, подходил гулям-охранник и с силой пинал ногой.
Сидели почти весь день, пока гулямы грабили город. Вечером подогнали повозку, на которой возвышалась деревянная клетка. Туда затолкали князя и боярина Твердилу, предварительно развязав руки. Толмач бросил небрежно князю.
– Благодари за милость великого эмира! Он решил оставить тебя в живых. Пусть княжество твое заплатит достойный выкуп, и мы отпустим тебя и твоего боярина.
– Да как же люди узнают, что я в плену, что выкуп надобен?
Толмач растерялся, буркнул что-то непонятное и ушел. Как понял князь, за указаниями. Вернувшись, толмач сказал князю:
– Выбери любого из пленных воинов – эмир дарует ему жизнь и свободу. Пусть идет к жителям и передает условия твоего освобождения. Свободу твою эмир оценил в пятьсот монет серебром. Ждать деньги он будет в Сарай-Берке три месяца. Ты понял, князь?
Князь удрученно молчал. Понять-то он понял, но где взять такие нереально большие деньги? Город-то разорен и разграблен, жители или убиты или разбежались. Князь растерялся. К кому посылать воина с известием?
– Поторопись, князь! – Толмачу не понравилось молчание Федора Ивановича.
Федор Иванович оглядел пленных. Дружинники сидели, понуро опустив головы. Невеселое дело – плен. Даже если и вернешься из него живым,
