сюда перенесли, на Доду, – так местные этот шарик называют…
– Вот оно что, – задумчиво изрек Шерлок Тумберг, тоже знавший историю с исчезновением заключенных и персонала Седьмого лагеря на планете Пятая Точка, где добывали архамассу. – Значит, всех вас сюда забросило…
– Соображаешь, следак, – с иронией взглянул на него Беня. – Так что побег нам никак не пришьешь, отрываться мы не собирались.
– И как же вы тут житуху наладили, братан? – с любопытством спросил Умелец. – С пустыми-то руками.
– Главное, чтобы в тыкве что-то было, – усмехнулся Хипеж, легонько постучав себя согнутым пальцем по лбу. – Сейчас дам раскладку, а потом перейдем к конкретным задачам. Оттопыривайте уши.
Он выпрямился на табурете, скрестил руки на груди и начал рассказывать. Слушая его, Шерлок подумал, что если бы не жаргон, повествование Бени вполне тянуло бы на какое-нибудь героическое сказание. Понятное дело, этот зэк что-то приукрашивал, а чего-то недоговаривал, но общее представление о деяниях заключенных и охранников, попавших на иную планету, получить из его рассказа было можно.
В тот памятный день многие даже не успели разглядеть, что за напасть обрушилась на лагерь. Что-то белое с красными пятнами в воздухе над головой, или в дверном проеме барака, или под сводом штольни, испуганные возгласы, мгновенное погружение в темноту – и вот ты уже лежишь физиономией в землю и ничегошеньки не соображаешь. И совсем не сразу до тебя начинает доходить, что под носом у тебя – трава, и ты не в робе, а в чем мать родила, и поливает твою голую задницу теплый дождь… а откуда дождь, если только что никакого дождя и в помине не было?
В общем, потихоньку пришли в себя, и оказалось, что совсем это была не напасть, а удача! Фарт привалил зэкам, приговоренным к пожизненному заключению без малейшей надежды на сокращение срока. Потому что неведомая сила забрала их из лагеря и, судя по растительности, перенесла в какие-то иные края.
Сообразить-то сообразили, что вырвались на волю – ну а дальше? Как поется в старинной песне, «мне вчера дали свободу – что я с ней делать буду?» Голые, безоружные, посреди мокрого луга, а вокруг луга темнеет лес и не видно никаких признаков цивилизации. Самые горячие зэки бросились было сводить счеты с охранниками, такими же голыми, припоминать старые обиды – однако Беня Хипеж со своей барачной свитой их быстро приструнил. Беня в Седьмом лагере верховодил, и слово его было законом. Уважали его и боялись, и был он суров, но справедлив, и умом его природа не обделила. Одного взгляда, брошенного на балдоху, которая мелькнула в разрывах туч, хватило ему, чтобы понять: это не тот Атон, что корячился в небесах Пятой Точки, а совсем другое светило, побольше и поярче. Значит, выбросило их всех в иной мир, типа как через Дыру, и неизвестно, насколько дружелюбным будет этот мир. А поэтому следует дорожить каждым человеком. И как рабочей силой, и как боевой единицей, и как добытчиком, и как обладателем мозгов…
Быстро прокрутив все это в своей умной голове, Беня Хипеж взял руководство голой оравой в свои руки. Никто против этого не возражал. Парни из лагерного персонала вообще помалкивали, боясь за сохранность собственной жизни. С помощью своих шнырей Беня построил всех под утихающим уже дождем, подсчитал численный состав. Выяснилось, что в неведомо каких краях в результате какого-то то ли природного, то ли искусственного явления оказались триста восемь зэков и тридцать два охранника. После этого Беня разослал подручных во все стороны, дабы они забрались повыше и осмотрели окрестности. Лазить в голом виде на деревья – не самое приятное занятие, но до этого дело не дошло. Поскольку обнаружилось, что луг огибает хорошо утоптанная, хотя и в лужах, проселочная дорога, исчезающая в лесу. Оставалось только определиться с направлением и отправиться в путь.
И вот триста с лишним мужчин, построившись в колонну, потопали туда, куда указал им Беня Хипеж. Километров через пять лес кончился, открыв зеленую низину с озером и вытекающей из него речушкой. А вокруг озера стояли небольшие дома, виднелись огороды, и бродил по лугу, пощипывая траву, какой-то крупный рогатый скот, не очень смахивающий на коров, но явно домашний. Можно было представить чувства местных жителей при виде голой орды, устремившейся к поселку…
На подробностях этого посещения Беня останавливаться не стал, но подчеркнул, что все там происходило полюбовно, без угроз и насилия. У Шерлока были очень большие сомнения на этот счет, но он оставил их при себе.
Одной из проблем, вставшей перед седлаговцами, была проблема языка, но это не помешало ватаге поживиться в селении одеждой, обувью, съестными припасами и вооружиться ножами, топорами и вилами. На всех не хватило, и Беня решил продолжать поход. С помощью жестов удалось-таки выяснить у перепуганных местных жителей, где находятся близлежащие селения, и вся орава ринулась дальше. Хипеж хотел как можно быстрее экипироваться, поскольку понимал: весть о появлении в этих краях чужеземцев вскоре дойдет до здешних властей, и неизвестно, чем это может закончиться. Разумеется, был и такой вариант: разыскать эти самые власти и попытаться объяснить ситуацию. Но Беня этот вариант отверг. Во-первых, это было бы западло, а во-вторых, не хватало еще, только-только покинув место лишения свободы, оказаться в плену у какого-нибудь здешнего графа или барона, а то и попасть на невольничий рынок. Или же быть убитыми без суда и следствия – кто знает, как тут относятся к инородцам. А триста сорок мужиков с оружием в руках – это сила, которую так просто не возьмешь.
До вечера ватага успела наведаться еще в три селения и изрядно пополнить материальную часть. Неизвестно, как дальше пошли бы дела у седлаговского батальона, если бы не тот самый фарт – именно фартом объяснял все события этого дня Беня Хипеж. Уже в сумерках, направляясь к очередному населенному пункту, седлаговцы увидели на лесной дороге замечательную сценку, словно занесенную сюда из какого-нибудь фильма о Темных веках. И называлась эта сценка так: «Нападение разбойников на купеческий караван». Возглавлявший седлаговский батальон Беня благоразумно притормозил у поворота, и мужики, унесенные неведомо каким ветром в иной мир, выполняли роль созерцателей. По словам Хипежа, нападение было
