быстрыми. Подкрепление не сразу смогло прийти к ним на помощь, и к тому времени мы, целые и невредимые, уже ускакали прочь.
Ноги Райпера были слишком короткими и не доставали до стремян его новой лошади; он ругался, цепляясь за седельную луку.
Финан улыбался.
— Это их разозлит, господин, — сказал он.
— Мне и нужно, чтобы они взбесились, — ответил я.
Мне надо было, чтобы они стали безрассудными, беспечными и самоуверенными. Этим летним днем, во время скачки по дороге вдоль извилистого ручья, по густо растущим василькам, Харальд делал все, чего я мог бы от него пожелать.
Был ли я самоуверенным? Это опасно — решить, что твой враг сделает все, что ты захочешь, но в тот День Тора я испытывал крепнущее убеждение, что Харальд следует прямо в тщательно подготовленную ловушку.
Наша дорога вела к броду, где мы могли пересечь реку, чтобы добраться до Феарнхэмма. Если бы мы и вправду следовали в Винтанкестер, мы бы остались к югу от реки и держались римской дороги, ведущей на запад. Я хотел, чтобы датчане поверили: именно таковы наши намерения. Я хотел, чтобы наши преследователи нас видели, я хотел, чтобы они думали, что мы колеблемся; я хотел, чтобы, в конце концов, они решили, что мы запаниковали.
Местность была открытой — заливной луг, где пасли коз и овец. К востоку, там, откуда скакали датчане, рос лес, к западу была дорога — Харальд ожидал, что мы двинемся именно по ней, — а к северу виднелись осыпающиеся каменные быки моста, который римляне перебросили через Уэй. Феарнхэмм и его низкий холм находились у дальней стороны разрушенного моста.
Я взглянул на холм и не увидел на нем войск.
— Я хотел, чтобы Алдхельм был там! — прорычал я, указывая на холм.
— Господин! — предупреждающе закричал Финан.
Преследующие нас датчане собрались на краю леса в полумиле к востоку. Они ясно видели нас и понимали, что наш отряд слишком велик для того, чтобы атаковать его до прибытия подкрепления. Но их подкрепление могло подтянуться в любую минуту.
Я снова посмотрел на другой берег реки — ни души. Холм, с его древним земляным валом, должен был стать моей наковальней, усиленной пятистами мерсийскими воинами, однако он был пуст. Хватит ли двух сотен моих людей?
— Господин! — снова окликнул Финан.
Датчане, теперь превосходившие нас в численности два к одному, послали лошадей к нам.
— Через брод! — закричал я.
Я все равно захлопну ловушку.
Мы ударили в бока наших усталых коней, направляя их через глубокий брод, лежавший вверх по течению рядом с мостом. Едва оказавшись на другом берегу, я крикнул своим людям, чтобы они галопом скакали к вершине холма. Я хотел создать видимость паники, чтобы все выглядело так, будто мы отказались от желания добраться до Винтанкестера и вместо этого искали убежища на ближайшем холме.
Мы проскакали через Феарнхэмм. Это была кучка хижин с соломенными крышами, стоящих вокруг каменной церкви, хотя там имелось и одно прекрасное римское здание, потерявшее свою черепичную кровлю. Жителей не было видно, только единственная корова жалобно мычала, потому что ее пора было доить. Я решил, что народ бежал при слухах о приближающихся датчанах.
— Надеюсь, твои чертовы люди на холме! — крикнул я Этельфлэд, которая держалась рядом со мной.
— Они там будут! — крикнула она в ответ.
Ее голос звучал уверенно, но я сомневался. Первый долг Алдхельма — по крайней мере, согласно приказам ее мужа, — заключался в том, чтобы сохранить мерсийскую армию нетронутой. А что, если он просто отказался приближаться к Феарнхэмму? Если так, тогда мне придется сражаться с войском датчан, имея всего две сотни человек, а противники быстро приближались. Они чуяли запах победы и погнали своих лошадей через реку, а потом — по улице Феарнхэмма. Я уже слышал их крики.
А потом я добрался до поросшего травой вала — древнего укрепления и, едва Смока перевалил через его вершину, увидел, что Этельфлэд права. Алдхельм пришел и привел пять сотен человек. Все они были там, но Алдхельм держал их на северной стороне старого укрепления, чтобы их не увидел враг, приближающийся с юга.
Итак, в точности как я и планировал, у меня имелось на холме семьсот человек. И я надеялся, что еще семьсот прибудут из Эскенгама. Между этими двумя войсками находились каких-то две тысячи буйных, беспечных, слишком самоуверенных датчан, которые верили, что воплотят в жизнь старую мечту викингов — завоюют Уэссекс.
— «Стена щитов! — закричал я своим людям. — Стена щитов»!
Датчан нужно было на некоторое время сдержать, а самым лучшим способом это сделать было показать им «стену щитов» на вершине холма.
Несколько мгновений царил хаос, пока люди соскальзывали с седел и бежали к вершине вала, но это были хорошие воины, отлично обученные, и их щиты быстро сомкнулись друг с другом.
Датчане, появившись из-за домов внизу на склоне холма, увидели стену окованных железом ивовых досок, увидели копья, мечи и топоры, увидели,
